— 2С1 —
Вонъ облачные призраки несутся-— То души праведныхъ; онѣ лстятъ Въ неувядаемый весенній садъ.
Зюлейма.
Коль здѣсь обитель праведныхъ, Алманзоръ, Скажи же мнѣ, какъ ты сюда нопалъ? Меня игуменъ увѣрялъ, что только Христіанинъ вкусить блаженство можегь.
Альмаизоръ.
Оставь сомнѣнье о моемъ блаженствѣ! Я, милая, держу тебя въ объятьяхъ— И я блаженъ, и трижды я блаженъ.
Зюлейма.
Такъ мнѣ солгалъ благочестивый мулл». Онъ тоже мнѣ велѣлъ любить Энрико, И, какъ могла, я это исполняла. Но не могла Алманзора забыть И жалобу Пречистой принесла я. Она привѣтно улыбнулась мнѣ И, охвативъ меня своимъ покровомъ, Перенесла сюда на высоту. И музыка звучала вкруг ь меня, Какъ будто ангелы играли въ трубы И иѣли нѣсни чудныя. О, радость! Я въ небесахъ, и—радостпѣй всего— Алманзоръ здѣсь со мной, и въ небесахъ Притворства нѣтъ, п я могу сказать: Люблю тебя, люблю тебя, Алманзоръ.
(Вечерняя заря освѣщаетъ сбоихъ).
Алманзоръ.
Я зналъ давно, что любишь ты меня, И больше, чѣмъ себя. Мнѣ соловей Объ этомъ пѣлъ, и роза навѣиала, И вѣтерокъ шеиталъ мнѣ тайно въ уши, И но ночамъ мпѣ это говорили Златыя буквы въ книгѣ голубой.
. Зюлейма.
ІГЬтъ, нѣтъ, не обманулъ меня игуменъ!
О, какъ здѣсь хорошо въ пебеспомъ царствѣ!