— 301 -
йосторженныхъ матросовъ, которые умирали за генерала Джексона въ стихахъ и прозѣ. Талантъ былъ въ то время очень пепріятный даръ природы, потому что онъ навлекалъ на обладателя его иодозрѣніе въ отсутствіи всякаго хаг рактера. Завистливое безсиліе нашло, наконецъ, послѣ ты-сячелѣтнихъ псканій, свое мощное орулсіе противъ свое-вольныхъ порывовъ генія—оно откопало антитезу между талантомъ и характеромъ. Масса считала себя почти лично польщенною, когда слышала утвержденіе, что славные люди, правда, обыкновенно очень плохіе музыканты, но зато хорошіе музыканты обыкновенно совсѣмъ не славные люди, быть же славнымъ человѣкомъ—вотъ что, а отнюдь не музыка—самое главное. Пустая голова горделиво указывала теперь на свое полное сердце, и добродѣтельный образъ мыслей сдѣлался козырною картой. Я помню одного тогдашняго писателя, который ставилъ себѣ въ особенную заслугу, что не умѣлъ писать; за свой деревянный слогъ онъ нолучилъ почетный серебряный кубокъ.
Клянусь вѣчными богами! Въ то время дѣло шло о за-щитѣ неотчуждаемыхъ правъ человѣческаго духа, особенно въ печати. Такъ какъ эта защита составляла великую задачу моей жизни, то въ настоящемъ стихотвореніи я отнюдь не упускалъ ее изъ виду, и -какъ тонъ его, такъ п содержа-ніе были иротестомъ противъ плебисцита газетныхъ три-буновъ! И дѣйствительно, уже первые напечатанные отрывки «Атга Тролля» подняли желчь моихъ рыцарей «характеръ», моихъ римлянъ, обвинявшихъ меня не только въ литературному но и въ общественномъ реакціонерствѣ, даже въ осмѣяніи священнѣйшихъ идей человѣчества. Что касается эстетическаго достоинства моей поэмы, то я охотно отдавать его на растерзаніе, какъ дѣлаю и въ настоящую минуту. Я наппсалъ ее для собственнаго удовольствія, въ причудливо фантастической мансрѣ той романтической школы, гдѣ я прожиль пріятнѣйшіе годы моей юности и въ заключеніе высѣкъ учителя. Въ этомъ отношеніи моя поэзіа, быть-можетъ, заслуживаетъ осужденія. Но ты лжешь Брутъ, ты лжешь, Кассій, лжешь и ты, Азиніусъ, когда утверждаете, что моя насмѣшка обрушивается на тѣ идеи, которыя со-ставляютъ драгоцѣнное достояніс человечества и за которыя я самъ столько боролся и страдалъ. Нѣтъ, именно потому, что передъ поэтомъ эти идеи постоянно носятся въ ихъ всликолѣпнѣйшей ясности и величіи, именно потому поэтомъ
тѣмъ неудержимѣе овладѣваетъ жажда смѣха, когда онъ