уже государемъ, или ты еще только стремишься къ власти. Въ первомъ случаѣ великодушная щедрость положительно пагубна, во второмъ, для достиженія цѣлей, необходимо казаться великодушно-щедрымъ. Цезарь прославился своей щедростью еще въ то время, когда стремился къ власти, но если бы, по достиженіи ея, онъ продолжалъ быть щедрымъ и не ограничилъ своихъ расточительныхъ издержекъ, онъ погубилъ бы Римскую Имперію.
И если меня все-таки станутъ опровергать примѣрами многихъ Государей, прославившихся своими завоеваніями и извѣстныхъ въ тоже время своей щедростью, — я возражу: въ этихъ случаяхъ надо строго различать, какія суммы тратитъ Государь для выказыванія своей великодушной-щедрости: употребляетъ ли онъ на это доходы своей казны и богатство своего народа, или тѣ сокровища, которыя онъ пріобрѣтаетъ, какъ военную добычу; въ первомъ случаѣ онъ долженъ быть разсчетливъ, во второмъ ему необходимо быть щедрымъ, безъ всякихъ ограниченій.
Въ самомъ дѣлѣ, завоеватель, обязанный побѣдами своей многочисленной арміи, живущей грабежемъ и контрибуціями, постоянно отнимающій чужое, необходимо долженъ быть щедрымъ, такъ какъ иначе его солдаты будутъ неохотно переносить военныя трудности. Никто не долженъ порицать такихъ Государей, съ какой бы широкой щедростью они (подобно Киру, Цезарю и Александру) ни дарили завоеванныхъ земель и богатствъ; раздавать пріобрѣтенное завоеваніемъ нисколько не вредно для Государей, — вредна имъ только растрата собственной казны или денегъ своего народа.
Наконецъ, щедрость скорѣе всего другаго сама собой истощается: чѣмъ щедрѣе человѣкъ, тѣмъ болѣе отнимаетъ онъ у себя средствъ къ дальнѣйшей своей щедрости и дѣлается или бѣднымъ и необходимо разсчетливымъ, или для продолженія своей расточительности бываетъ поставленъ въ необходимость прибѣгать къ грабежу и заслуживаетъ этимъ ненависть подданныхъ. Обоихъ этихъ результатовъ долженъ стараться избѣгнуть Государь, такъ какъ для него и то и другое весьма вредно: ничего нѣтъ хуже для Государя, какъ быть поставленнымъ въ необходимость или
