Такъ Виргилій оправдываетъ жестокости Дидоны недавнимъ существованіемъ государства, влагая въ ея уста слѣдующія слова:
|
Res dura, et regni novitas me talia cogunt |
Тѣмъ не менѣе Государь долженъ строго обдумывать свои слова и дѣйствія, не быть подозрительнымъ безъ причины и слѣдовать во всемъ правиламъ благоразумія, не забывая гуманности. Онъ долженъ одинаково заботиться, чтобы изъ излишней довѣрчивости не сдѣлаться недальновиднымъ и въ то же время не стать несноснымъ по своей подозрительности.
Изъ этой двойственности, обязательной для Государя, вытекаетъ вопросъ: что для Государя лучше — внушать-ли страхъ или любовь? что для него полезнѣе, чтобы его любили, или чтобы его боялись?
Я нахожу, что желательно было бы, чтобы Государи достигали одновременно и того и другаго, но такъ какъ осуществить это трудно и Государямъ обыкновенно приходится выбирать, то въ видахъ личной ихъ выгоды замѣчу, что полезнѣе держать подданныхъ въ страхѣ. Люди, говоря вообще, неблагодарны, непостоянны, лживы, боязливы и алчны; если Государи осыпаютъ ихъ благодѣяніями, они выказываются приверженными къ нимъ до самоотверженія и, какъ я уже выше говорилъ, если опасность далека, предлагаютъ имъ свою кровь, средства и жизнь свою и дѣтей своихъ, но едва наступаетъ опасность — бываютъ непрочь отъ измѣны. Государь, слишкомъ довѣряющій подобнымъ обещаніямъ и не принимающій никакихъ мѣръ для своей личной безопасности, обыкновенно погибаетъ; потому что привязанность подданныхъ, купленная подачками,
- ↑ Меня таковой (жестокой) дѣлаютъ: новость моего государства и существующія въ немъ затрудненія, при опредѣленіи его границъ и прочномъ ихъ обезпеченіи.
