|
150. Данте измѣняетъ данному слову. «Этотъ поступокъ ставили въ упрекъ поэту; но на землѣ онъ конечно бы такъ не поступилъ. Могъ ли онъ представить намъ свой адъ ужаснѣе, какъ изобразивъ его такимъ мѣстомъ, гдѣ исчезаютъ всѣ человѣческія чувства и гдѣ нарушаются всѣ понятія о долгѣ? Выше онъ выказывалъ болѣе чаловѣколюбія, но здѣсь — онъ на днѣ ада.» Каннегиссеръ.
151—153. Этой выходкѣ Данта противъ Генуезцевъ можетъ служить оправданіемъ слѣдующее мѣсто изъ собственнаго ихъ лѣтописца Іакопо д'Оріа. Изобразивъ цвѣтущее состояніе, торговлю и богатство Генуи, онъ прибавляетъ: «Но хотя Генуя и стояла тогда на такой степени могущества славы и богатства, однакожъ, не смотря на то, стали появляться все чаще и чаще убійцы, злодѣи и всякаго рода нарушители правосудія какъ внутри, такъ и внѣ города; ибо эти злодѣи въ правленіе упомянутаго подесты день и ночь ранили и убивали другъ друга мечами и копьями. Поэтому мудрые (sapientes, buon' uomi, prud' hommes) положили на общемъ совѣтѣ избрать изъ среды своей 18 предусмотрительныхъ и умныхъ людей, предоставивъ имъ на мѣсяцъ полную свободу и власть дѣлать все, что найдутъ они необходимымъ для водворенія спокойствія въ горедѣ (bonum statum civitatis).» (Annal. Genues. Mur. Sc. rer. It. Vol. VI, 608). Замѣчательно, что Данте въ одной и той же пѣснѣ безпощадно порицаетъ два соперничествовавшіе между собою города — Геную и Пизу. Филалетесъ.
