138
А. В. Корсаковъ
бывало тому, кто попадался ему на глава нослѣ неблагосклонного пріема Лопухиной: тогда онъ бывалъ самъ не свой и гнѣвъ его наливался на всѣхъ. Вышелъ однажды такой случай. Павелъ поѣхалъ кататься по городу, направляясь къ Таврическому дворцу. Онъ уже предвкушалъ удовольствіе видѣть въ окнѣ свою любимицу, которая действительно и сидѣла на условленномъ мѣстѣ, какъ вдругъ неожиданный случай разрушилъ его сладкую надежду. Ему попался на встрѣчу какой-то кавалергардскій юнкеръ верхомъ на лошади, и въ то самое время, какъ Павелъ поравнялся съ окноігь, у кото-раго сидѣла Лопухина, юнкеръ остановился, повернулъ во фронтъ и лошадью заслонилъ окно. Къ довершенію несчастія, лошадь, повернутая задомъ къ окну, стала отмѣчать мѣсто, гдѣ стояла, самыми неблаговидными слѣдами. Пи въ чемъ неповинный юнкеръ былъ посланъ въ Сибирь 1).
Императоръ Александръ Павловичь почему то чрезвычайно полюбилъ артиллерійскаго солдата Аристова. По приказанію государя онъ былъ перевѳденъ лейбъ-гвардіи въ артиллѳрій-скій батальонъ, кромѣ того ему было объявлено высочайшее ш>8во-леніе—ходить въ случаѣ надобности во дворецъ и обращаться съ просьбами прямо къ государю. Прошло нѣсколько времени; Ари-етовъ пользовался оказанною ему милостію, ходилъ къ государю, докладывалъ о своихъ нуждахъ и всегда возвращался въ казармы веселый и довольный. Однажды, Аристовъ, получивъ повволеніе идти во дворецъ, возвратился оттуда печальный и чѣмъ-то озабоченный. Прошло нѣсколько дней; Аристовъ оставался задумчивъ и молчаливъ. Такъ какъ онъ никому ничего не говорилъ, что съ нимъ случилось, то никто и не обращалъ на него вниманія. На-конецъ, онъ до того измѣнился, что уже нельэя было не эамѣтигь въ немъ странной перемѣны— онъ лишился разсудка. Черезъ нѣ-сколько времени государь спрашиваетъ у командира лейбъ-гвардіи артиллерійскаго батальона генералъ-маіора Касперскаго о своемъ любимцѣ. Ему докладываютъ о его положеніи; государь хочѳтъ энать причину, но ему говорятъ, что ничего больше неизвѣстно, какъ только то, что Аристовъ, воввратясь послѣдній раэъ иэъ дворца, сталь грустить и задумываться и, наконецъ, до того пере-мѣнился, что его нельзя было узнать. — «А, знаю! сказалъ Александръ—это я виноватъ!» и тотчасъ же приказалъ Вилье эа-няться больнымъ. Несмотря на старанія Вилье, Аристовъ остался помѣшаннымъ. Дѣло въ томъ, что когда онъ былъ послѣдній разъ во дворцѣ, то государь приказалъ ему сказать, чтобы онъ при-шелъ къ нему въ другое время—Аристовъ, какъ можно было за-
') Отъ князя Дадьяна.