Есенія Годунова -
13
шая шведскую корону Карлу. Отъ этого между двумя лицами, носившими титулъ шведскаго короля, возникла вражда, перешедшая на шведскую и польскую націи и ставшая причиною многихъ войнъ между ними! Борись завелъ сношенія съ Густавомъ еще при царѣ Ѳедорѣ, а вступивши на престолъ приглашалъ его пріѣхать въ Рос-сію и увѣрялъ, что тамъ онъ найдетъ въ царѣ покровителя и вто-раго отца. Московская политика нашла возможнымъ сдѣлать этого нэгнаннаго принца орудіѳмъ своихъ политическихъ замысловъ. Борись предполагалъ сдѣлать изъ своего будущаго зятя то, что сдѣ-лалъ царь Иванъ Васильевичъ изъ датскаго принца Магнуса, которая), женивъ на своей племянницѣ, наэначилъ королемъ ливон-скимъ въ вассальной зависимости отъ московскаго царя. Борису казалось, что этотъ принцъ-скиталецъ, неимѣвшій постояннаго пріюта, и, какъ говорили, терпѣвшій скудость, на все согласится. Въ августѣ 1599 года, принцъ Густавъ пріѣхалъ въ Россію, былъ встрѣченъ съ больпшмъ почетомъ 19-го августа въ Москвѣ и тот-часъ щедро одаренъ со всею своею свитою (Исаакъ Масса. 70. Вшйоѵ. СЬгопіс. 9). Царь отправилъ служившихъ у него нѣмцевъ склонять ливонцевъ, находившихся подъ властію короля Сигизмунда, къ отпаденію отъ Рѣчи Посполитой; Одинъ изъ нихъ Кляувенъ ѣздилъ въ Ригу убѣждать рижанъ отдаться подъ покровительство московскаго царя, и признать надъ собою власть его подручника Густава; царь писалъ къ рижанамъ, что соболѣзнуетъ о ихъ судьбѣ, слыша, что іезуиты посягаютъ на ихъ лютеранское вѣроисповѣда-ніе; самъ же Густавъ, по наученш царя, написалъ къ считавшемуся пшедскимъ королемъ Карлу Зюдерманландскому, чтобъ онъ добровольно уступилъ ему Эстонію и обѣщалъ за то союзъ и дружбу со Швеціею отъ себя и отъ царя; вмѣстѣ съ тѣмъ онъ увѣрялъ, будто Сигизмундъ желаетъ уступить ему Ливошю и по ходатайству его уже приказалъ прекратить начатый непріязненныя дѣйствія противъ Шве-ціи (Карамэинъ, XI, прим. 42). Бели Сигизмундъ не сдѣлаетъ ему добровольно уступки, то царь будетъ оружіемъ добывать для него владѣ-ніе. Но всѣ эти затѣи не имѣли послѣдствій. Самъ Густавъ оказался неподходящимъ человѣкомъ царю. Когда царь стороною сообщилъ ему, что онъ можетъ искать руки царской дочери, но долженъ принять православную вѣру, и за это царь обѣщалъ ему не только добыть владѣніе въ Ливоніи, но даже и шведскую корону, которой онъ прямой и законный наслѣдникъ, Густавъ заявилъ на отрѣзъ, что онъ ни за что не перемѣнитъ вѣры и не хочетъ искать шведской вороны, если это соединено будетъ съ кровопролитіемъ и нанесе-ніемъ вреда его отечеству (Виззоѵ. СЬгоп. 10). Послѣ такого заяв-яенія, обращеніе съ нимъ царя и вообще царскаго двора измѣни-лось; не стало прежняго вниманія и предупредительности. Къ тому же онъ возбуждалъ соблазнъ своимъ поведеніемъ: живучи въ
Гдан-(кѣ, онъ вошелъ въ любовную связь съ женою своего хозяина