- Критика ѵ библіографія --191
гаданій различной степени вѣроятности. Самое ея иэученіе и развитіе заклю-чается, главнымъ обраэохъ, въ непрерывной критической провѣркѣ преж-нмгь выводовъ и иамѣнѣ ихъ болѣе вѣроятными, болѣе приближающимися къ истннѣ. Вевъ сомнѣнія, помощью ѳтой .работы, при постепенно увеличивающемся количествѣ матеріаловъ и усовершенствовали методовъ ихъ изслѣдованій, степень правдоподобія историческихъ выводовъ день ото дня повышается. Но историкъ—не бевстрастный естествоиспытатель, руководимый одихмъѵ лишь холоднымъ анализомъ, чистымъ отъ всякой предвзятости, отъ всякой окраски стеколъ въ микроскопѣ. Историкъ прежде всего сынъ своей эпохи, подчиняющійся вліянію тѣхъ или другихъ волнующихъ ее умствен-нихъ я политическихъ теченій, и, по естественному порядку, съ ихъ точки эрѣнія отправляется и въ своей оцѣнкѣ, въ своемъ толкованіи историческихъ событій. Какъ-бы ни былъ свѣдущъ, остроуменъ и добросовѣстенъ историкъ,—печать его политическихъ симпатій и во88рѣній неизбѣжно отравится на его работахъ я сообщаетъ имъ иввѣстную окраску. Это тѣмъ болѣе, когда историкъ въ своихъ работахъ преднамѣренно задается дидактическими мхх политическими цѣляхи, отыскивая въ исторіи «уроковъ» х совѣтовъ для соврехенниковъ, почерпая въ ней разъясневіе и оправданіе совершающихся въ дѣйствитедьпости движеній и переворотовъ. Тутъ уже предвзятость и односторонность въ выборѣ х оцѣнкѣ фактовъ, а также въ освѣщеніи всей картины—являются вещью вполнѣ естественной и бевпорной.
Такая, весьха распространенная въ настоящее врехя, утилизація исто-ріи, по требованіямъ «довлѣющей дневи влобѣ»,—дѣло, безъ сохнѣнія, хорошее я назидательное; но только нужно похнить, что, при этомъ, исторія теряетъ научную самостоятельность, да, въ строгохъ схыслѣ, она и вовсе пѳрестаетъ быть вдѣсь наукой, потоху что наука прежде всего абстрактна и независиха.
Въ нашей исторіи, особенно въ древнехъ ея періодѣ, вслѣдствіе скудости достовѣрныхъ источниковъ, хногіе факты и личности отличаются, по выра-женію г. Костомарова, «удобоподатливостыо различныхъ толкованіямъ», вызываехыхъ дѣятельностыо воображенія и сердца. «Отсюда,—продолжаете онъ,—происходить вредное для исторической правды вовведеніе въ апотеозу хсторхческихъ дѣятелей, преувеличенія, направленіе въ одну нввѣстную сторону изображаехыхъ событій, предпочтенія однихъ сказаній другихъ на тохъ только основанія, что первыя болѣе согласуются съ напшхъ чувствохъ, чѣхъ Другія; ревнивое прилипаніе къ одному способу толкованія и безусловное устраненіе всякаго иного; накопецъ, обращеніе предположен^ въ дог-хаты
Иввѣстно, что г. Костомарову исходя И8ъ вышеприведеннаго взгляда, попытался низвести ивъ «апотеовы» многихъ напшхъ «историческихъ дѣяте-лей», и въ томъ числѣ героевъ смутнаго времени—Минина и Пожарскаго, въ тохъ предположен^, что такъ, гдѣ народъ вдоровъ, крѣпокъ и «имѣетъ право уповать на будущее», — тамъ «историки способнѣе стать выше пред-раасудковъ и смотрѣть безпристрастнѣе и треввѣе на прошедшее своего отечества», и наоборотъ — только въ дрябломъ, находящемся въ упадкѣ, обще-ствѣ историки «уходятъ всѣхъ сердцемъ въ свое прошедшее и обращаются съ нихъ самыхъ несдержанныхъ к пристрастиыхъ способохъ».
Безъ сомнѣнія, во взглядѣ втохъ много основательнаго, но онъ нашелъ
себѣ теперь сильнаго противника, въ лицѣ г. Забѣлина, выше оэваченная