Въ немшоной странѣ
1
разставляла свои палатки разъ въ году. Съ ярмаркой было скучао и докучливо отъ торговцевъ; съ Амбанемъ было весело и непріятно лишь съ его свитой, которая, на подобіе архдерейскихъ пѣвчихъ при объѣздахъ эпархіи, пожирала все, чтб видѣлаг и чтб не успѣвала съѣсть торопливо и очень искусно тащила съ собой, и притомъ со-всѣмъ не краснѣя. По нанджурскимъ деревнямъ на пути они проле-тѣли рѣшительной саранчей, свертывая курамъ шеи и схватывая поросятъ за заднія ноги. Весело намъ было, потому, что мы этого китайская генералъ-маіора во-первыхъ ожидали нѣсколько дней, тратили время на приготовленіе встрѣтить и удивить. Когда онъ къ намъ прибыль (воспользовавшись выѣздомъ въ Иркутскъ нашего гене-ралъ-маіора, съ которымъ у него были сильные нелады), мы цѣлый день старались потѣшаться надъ нимъ и занимать его. Потѣха наша заключалась въ томъ, что, воспользовавшись этимъ первымъ въ его жизни и на службѣ выѣздомъ въ Благовѣщенскъ, старались не ударить въ грязь лицомъ при нашей настоящей скудости. Схоронивъ концы, мы силились показать; на сколько мы добрые и могучіе сосѣди и притомъ совсѣмъ особенные и непохожіе. Вотъ, напримѣръ, наша первая попавшаяся на пути казарма: въ свѣтлый и сухой зимній день она очень холодновата, но этимъ не удивишь манджуръ, привыкпшхъ и въ своихъ юртахъ жить на холодкѣ въ ватныхъ курмахъ и при вѣчно-тлѣющемъ очагѣ или мунгалѣ (онъ насъ сильно допекалъ угаромъ, а у нихъ головы со-всѣмъ не болятъ). Въ углахъ и въ щеляхъ по павамъ стѣнъ казармы нашей можно было бы занѣтить накипѣйшихъ зайчиковъ, но подъ нары Амбань не заглядывалъ, успокоившись, видимо, тѣмъ, что и у нихъ въ домахъ точно такія же. Да и мы постарались отвлечь его вниманіе, бросивъ ему пыли въ глаза солдат-скимъ ружьемъ, которое первый солдатъ сунулъ-было съ кремен-никонъ. Ему велѣли однако отыскать* ружье съ пистономъ послѣд-няго присыла.
— У насъ-де на твою несчастную башку есть оба сорта. Тебѣ съ твоимъ фитильнымъ ружьемъ надо еще за огнемъ сбѣгать въ юрту, сунуть въ фитиль огонекъ, чтобы затлѣлся и зачадилъ, а мы тѣмъ временемъ обѣ твои ноги успѣемъ прострѣлить.
Мы видимо перехваетали, потому что на ружье у Амбаня за-горѣлись глаза.
— А каковъ порохъ, что твой макъ! Покажите ему ребята, порохъ!
Посмотрѣлъ онъ, но удивленія не выразилъ, хотя самъ стрѣ-лялъ до сихъ поръ очень крупнымъ или «хрушкимъ» порохомъ (по древнему сибирскому выраженію), изобрѣтеннымъ однако раньше европейскаго.
— Вотъ какъ привыкли сдерживаться!—удивляемся мы. Вотъ цатріоты! Что ни покажи: «никанское (китайское) говорятъ лучше».
6*