414
тамъ при отступденш, которое было еще опаснѣе н&п&денія, такъ какъ русскіе цѣлились въ генерала, поддерживаемая арабомъ.
Плохой дѣнитель "литературныхъ заслугъ, Вьель-Кастель оказывается еще болѣе плохимъ политикомъ, въ своихъ сужденіяхъ о положеиіи Италіи, гдѣ въ это время уже начиналось сильное революционное движете, которое, вслѣдъ затѣмъ, повело къ освобож-денію и объединенію страны. Авторъ записокъ—положительный противникъ этого объединенія; для него непонятенъ терминъ — итальянцы; онъ признаетъ только неаполитанцевъ, пьемонтцевъ, римлянъ и пр. и предскавываетъ, что всѣ они передерутся между собою, какъ только освободятся и соединятся. Онъ горячо заступается за короля неаполитанская, деспотическіе поступки которая принудили Англію и Францію отозвать своихъ пословъ изъ Неаполя. По этому случаю Вьель-Кастель ехидно замѣчаетъ, что Европа объявила войну Россіи за то, что эта держава вмѣшива-лась во внутреннія дѣла Турціи, угнетавшей своихъ христіанскигь подданныхъ, а теперь прерываетъ дипломатическія сношенія съ державою, которая укрощаетъ возникающіе въ ней бунты. Нечего и говорить, что вопросъ о свѣтскомъ владычествѣ папы кажется автору необходимымъ условіемъ не только благосостоянія, но даже существованія католицизма.
Нравы среднихъ классовъ общества, во время Имперіи, были ничѣмъ не лучше нравовъ двора. Вотъ случай, о которомъ Вьель-Кастель яворитъ вскользь два слова, но разсказываютъ подробно записки современниковъ. Въ семействѣ одноя извѣстная фотографа, ея женѣ и дѣтямъ давала уроки мувыки піанистка Леонида. И она и фотографъ были молоды, имѣли случай часто встрѣ-чаться, проводить вмѣстѣ цѣлые дни, немудрено, что они полюбили другъ друга. Но Леонида не хотѣла принадлежать женатому и нарушать ея семейное слокойствіе. Тогда фотографъ увѣрилъ ее, что онъ вовсе не женатъ на женщинѣ, съ которой живетъ, и думаетъ разойтись съ нею по обоюдному согласію. Артистка повѣрмла сказкѣ и онъ достигъ своей цѣли. Но о связи ихъ узналъ брать жены фотографа и открылъ ей глава. Оскорбленная мать семейства выгнала ивъ дома свою соперницу, убѣдивъ ее неоспоримыми документами, что бракъ былъ вполнѣ законный. Бѣдняжка скрыла въ отдаленномъ углу Парижа свое яре и обманутое чувство. Про-хворавъ доляе время, она лишилась уроковъ, истощила всѣ свои небольшія средства и скоро дошла до крайней нищеты. Въ этомъ положеніи нашелъ ее фотографъ, доляе время розъискивавшій ее по яроду и не желавшій прервать съ нею связи. Онъ умолялъ ее простить обманъ, внушенный сильною страстью. Артистка все еще любила его и не могла устоять противъ искушенія. Прежнія окно-шенія ихъ возобновились. Чтобы обезпечить ей средства къ жизни,
онъ открылъ на ея имя фотографію въ Бельвилѣ, помогъ ей обза-