418
Братика и библіографія
протнвъ схоластики принадлежало у насъ собственно Ѳѳофану, чувствовавшему необходимость новаго идеала обраэованія для русскаго пастырями что передъ его идеаломъ тѣ идеалы, которые съ одной стороны рисовалъ самоучка Посошковъ, а съ другой и тѣ идеалы, къ которымъ стремилась южнорусская православная школа, начавшая въ исходѣ XVII вѣка водворяться и въ московской Руси, оказываются неудовлетворительными. Южно-русскія школы заботились главнымъ обрааомъ о нодготовкѣ хорошихъ борцовъ за православіе противъ католичества, а Посошковъ желалъ видѣть въ право-славно-русскомъ священникѣ только защитника противъ современныхъ ему, Посошкова, раскола и протестантства, а также видѣть въ немъ и народнаго учителя.
Въ необходимости устройства «училищныхъ домовъ», по своей мысли, Ѳеофанъ убѣждалъ своихъ современниковъ указаніемъ на несостоятельность тѣхъ доводовъ, которые, по старо-московской привычкѣ, не переставали выдвигать русскіе противъ образованія и во дни Петра Великаго. «Когда нѣтъ свѣта ученія—писалъ Прокоповичъ въ предисловіи къ своему проекту объ училищахъ,— нельвя быть церкви доброму поведенію и нельзя не быть нестроенію и многимъ, смѣха достойнымъ, суевѣріямъ. Бще же равдорамъ и пребезумнымъ ересямъ». Мнѣнія свои втотъ ученый богословъ подтверж-далъ многими примѣрами изъ гражданской и церковной исторіи. Вмѣстѣ съ тѣмъ онъ требовалъ, чтобы ученіе было не поверхностное, а основательное, замѣчая, что свкусившіе привидѣннаго и мечтательнаго увднія» бывают глупѣе и вреднѣе неученыхъ, «ибо весьма темни суще мнятъ себѣ быть совершенныхъ и помышляя, что все, что-либо знать можно, познали, не хо-тятъ , но ниже думаютъ честь книги и больше учиться». Такіе люди, по мнѣнію Ѳеофана, были вредны и для церкви, н для государства. Прокоповичъ былъ недоволенъ программою преподавания въ Кіевской академіи и примѣнилъ ее къ потребностямъ Великой Россіи, многое онъ ивмѣннлъ, а также дополнилъ или сократилъ. Въ особенности вамѣчательна была его программа по богословію. Дѣль ея была—разрушить авторитетъ римско-католическихъ богослововъ, считавшихся образцовыми въ Кіевской коллегіи и перешедшихъ въ Московскую академію. Программы Ѳеофана по богословію придерживались у насъ въ теченія полустолѣтія. При школѣ, учреждаемой по «Регламенту», должна была быть библіотека, такъ какъ, по словамъ составителя «Регламента», академія безъ библіотеки была бы то же самое, что тѣло бевъ души.
«Чтобы,—такъ говорить дальше Прокоповичъ,—«вмѣсто чаянной пользы (отъ школы) не получилась тщета, смѣха достойная», нужно постановить строгія правила относительно пріема учениковъ и учителей, а также относительно обязанностей ректора и профессоровъ академіи, а для уснленнаго надъ нею надзора, въ нее допускались и «фискалы». На должность ректора Ѳеофанъ предлагалъ назначать людей хотя и неученыхъ, но «обаче чест-наго житія, не весьма свирѣпыхъ и не меланхоликовъ». Префектъ могъ наказывать нарушителей порядка—«малыхъ розгою, а болыпихъ—словомъ уко-рительнынъ»; на непослушныхъ онъ обязанъ былъ доносить ректору, представлявшему собою въ академіи такую верховную власть, «которая, по рав-суждеяію, великимъ наказаніемъ могла наказывать».
По «Регламенту» духовная школа должна была быть вполнѣ вакрытымъ
заведеніемъ и, по существующимъ въ ней порядкамъ, уподобиться мона-