Таинственный свертокъ
- 531
сІіаЪо^пе, введя его въ искушеніе; друтимъ, схожикъ съ этимъ дѣйствіемъ ея, была немилость, оказанная ею князю Репнину въ то время, когда ей хотѣлось, чтобы цесаревичъ Павелъ съ женою своею Маріею Ѳеодоровною, поѣхалъ за-границу н чтобы онъ самъ, цесаревичъ, захотѣлъ отправиться въ это путешествіе.
— Ты, княэь, говорила она тогда Репнину, наведи ихъ, а въ особенности ее, 1а Ъоппе дате, на мысль объ этомъ путешествій; а чтобы они не думали, что эта мысль отъ меня идетъ, я буду къ тебѣ немилостива. Надо ихъ провѣтрить, эту ВсЬѵеге Вада&е, прокататься послать, такъ ты устрой, а я отблагодарю и немилость моя окончится!
Иввѣстно, что цѣли своей Екатерина достигла. Репнинъ йспол-нилъ порученіе мастерски. 8с1шеге Ва#а#е поѣхала за-границу чуть не насильно. При прощаніи съ дѣтьми, Марія Ѳеодоровна упала даже въ обморокъ и ее отнесли въ карету въ безпамятствѣ.
Но на такихъ мелочахъ матушка Екатерина не останавливалась.
Рѣшеніѳ, принятое ею и по вопросу о бракѣ, было сходнаго характера. Оно должно было быть осуществлено канцлеромъ графомъ Воронцовымъ, и вотъ почему Марья Савишна Перекусихина дважды бѣгала справляться о его пріѣздѣ. На третій раэъ она ввела графа канцлера прямо къ императрицѣ и сама удалилась.
— Напишите мнѣ, графъ, сказала императрица, милостиво давъ поцѣловать вошедшему руку, напишите мнѣ указъ о томъ, что въ память въ Бозѣ почившей тетки нашей, императрицы Елизаветы Петровны, мы признаемъ справедливымъ присвоить графу Алексѣю Григорьевичу Разумовскому...
При этомъ имени Воронцовъ, и бевъ того внимательный къ сло-вамъ своей повелительницы, обратился весь въ слухъ, въ чуткость! Онъ вналъ, конечно, о существовавшихъ въ то время вѣя-йяхъ насчетъ вадуманнаго брака. Совпадете этихъ вѣяній съ ран-нимъ и неожиданнымъ привывомъ во дворецъ, имя графа Алексѣя Григорьевича Разумовскаго, открывали ему нѣкоторую, чрезвычайно любопытную перспективу.
Кромѣ того, надо вамѣтить, какъ своеобразно дѣйствуетъ на вельможу, находящагося во власти, неожиданное возникновеніе пе-редъ нимъ имени другаго, отошедшаго въ тѣнь былаго вельмож-наго человека. Такимъ именно долженъ былъ представиться Воронцову давно отошедшій отъ всякихъ дѣлъ, полузабытый Разу-мовскій.
— Вѣдь и я, подумалъ канцлеръ, я тоже съ какимъ нибудь однимъ словомъ отойти могу!
Понятно, что этой мысли онъ ни за что бы никому не выра-зилъ, да и остановиться-то на ней онъ не могъ, потому что надо
было слѣдить за дальнѣйшими повелѣніями Екатерины.