Герцогъ Рейхштатскій 633
неожиданно пришлось провести нѣсколько трогательныхъ минутъ.
Мать Наполеона I, 84-хълѣтняя Летиція, пригласила его къ себѣ, желая получить извѣстія о герцогѣ Рейхштатскомъ. Графъ разсказываетъ объ этомъ посѣщеніи слѣдующее: «Графиня Шарлотта, дочь Люсьена Бонапарта, бывшая замужемъ за графомъ Помпеемъ Габріели, пріѣхала за мною 21-го іюля 1832 года и повезла меня въ своемъ экипажѣ во дворецъ на Венеціанской площади. Въ передней я встрѣтилъ двухъ молодыхъ женщинъ, одѣтыхъ въ черномъ, и секретаря Равалья. Принцесса повела меня въ
Герцогъ Рейхштатскій на смертномъ одрѣ.
большую, высокую комнату, окна которой были затянуты тяжелыми занавѣсями. Слѣпая, слабая женщина сидѣла на диванѣ и попросила меня сѣсть возлѣ нея. Мягкимъ голосомъ обратилась она ко мнѣ съ нѣсколькими любезными словами на ломаномъ, но изысканномъ французскомъ языкѣ. Я сообщилъ ей все, чтб зналъ о герцогѣ Рейхштатскомъ. Она слушала меня съ возрастающимъ волненіемъ и часто прерывала своими вопросами. Все, чтò я разсказывалъ ей о жизни герцога, видимо радовало ее. Я старался успокоить ее относительно его болѣзни, которую, въ то время, самъ не считалъ опасною. Съ любовью и грустью вспомнила она о томъ, какъ послѣдній разъ, въ Блуа, видѣла и обнимала «короля рим-
неожиданно пришлось провести несколько трогательных минут.
Мать Наполеона I, 84-хълетняя Летиция, пригласила его к себе, желая получить известия о герцоге Рейхштатском. Граф рассказывает об этом посещении следующее: «Графиня Шарлотта, дочь Люсьена Бонапарта, бывшая замужем за графом Помпеем Габриели, приехала за мною 21-го июля 1832 года и повезла меня в своем экипаже во дворец на Венецианской площади. В передней я встретил двух молодых женщин, одетых в черном, и секретаря Равалья. Принцесса повела меня в
Герцог Рейхштатский на смертном одре.
большую, высокую комнату, окна которой были затянуты тяжелыми занавесями. Слепая, слабая женщина сидела на диване и попросила меня сесть возле неё. Мягким голосом обратилась она ко мне с несколькими любезными словами на ломаном, но изысканном французском языке. Я сообщил ей всё, чтб знал о герцоге Рейхштатском. Она слушала меня с возрастающим волнением и часто прерывала своими вопросами. Всё, что я рассказывал ей о жизни герцога, видимо радовало ее. Я старался успокоить ее относительно его болезни, которую, в то время, сам не считал опасною. С любовью и грустью вспомнила она о том, как последний раз, в Блуа, видела и обнимала «короля рим-