Послѣдніе годы второй Имперіи
645
ихъ бѣгства. Чтобы выбраться изъ мѣста своего заключенія, они должны были убить надсмотрщика. Но и свобода въ лѣсахъ Гвіаны вела эа собою всякаго рода страданія и опасности. Они должны были защищаться противъ дикихъ авѣрей, змѣй, насѣкомыхъ, кра-бовъ, даже противъ пауковъ съ куриное яйцо величиною, съ мохнатыми лапами въ шесть дюймовъ. Бъ лѣсномъ пожарѣ они такъ сильно изранили себѣ ноги, что не могли идти дальше и упали въ изнеможеніи на горячую землю. Гатебурсъ, уже не первой молодости, не вынесъ этихъ страданій и умеръ отъ изнуренщ силъ. Понсе нашли полумертвымъ у трупа его товарища и опять возвратили на каторгу, но онъ вторично бѣжалъ изъ Кайенны и на этотъ разъ ему удалось пробраться въ Парижъ черезъ Сѣверную Америку, Флориду и Лондонъ. Въ -этомъ городѣ онъ свелъ знакомство съ 78-лѣтнимъ старикомъ Лаверномъ, наживпшмъ порядочное состоите въ Англіи и возвращавшемся во Францію. Понсе втерся въ его довѣренность, поѣхалъ вмѣстѣ съ нимъ и, въ октябрѣ 1865 года, по дорогѣ въ Парижъ убилъ Лаверна въ аржантейльскомъ лѣсу. На Судѣ это было доказано неопровержимыми свидетельствами, но Понсе упорно отрицалъ свою виновность и взошелъ на эшафотъ 25-ти лѣтъ, твердя, что его напрасно обвиняютъ въ убій-ствѣ. Тоже самое онъ подтверждалъ въ своихъ «запискахъ», на-печатанныхъ въ 1866 году. Понсе былъ настоящій типъ парижская гамена, наглаго, тщеславная, хвастливая, испорченная до мозга костей, но все-таки, и въ этомъ классѣ закоренѣлые убійцы встрѣчались не часто. Злодѣй Троппманъ, былъ альзасецъ; убійца своей тещи, казненный въ 1860 яду, Альдеръ—нѣмецъ изъ Страсбурга. Въ то время какъ французскій убійца подъ топоромъ гильотины твердилъ о своей невинности, нѣмцы, послѣ самая подлая злодѣйства, выказывали самое приторное раскаяніе. Преступники англичане отличались циничностью своихъ признаній. Уличенный въ кражѣ на 250.000 фр. брилліантовъ у ювелира Фонтана Стюардъ, вмѣстѣ со своимъ сообщникомъ Джаксономъ, отвѣтилъ: «мы были очень неловки; постараемся не попасться въ друяй разъ». Винов-никъ друяй, еще болѣе замѣчательной кражи, о которой яворилъ весь Парижъ, англичанинъ Шау, держалъ себя еще наглѣе. Раэ-скажемъ подробнѣе объ этомъ пронсшествіи, вовбудившемъ всеоб-щіе толки.
Въ старинному божонскомъ кварталѣ Парижа, вниманіе прохо-жихъ и сосѣдѳй привлекалъ домъ мрачной наружности, выкрашенный красною краской; двери ея съ трудомъ отворялись на мас-сивныхъ ржавыхъ петляхъ; въ отдаленномъ уголку ея обширная сада, въ павильонѣ итальянской архитектуры, также пестро и вычурно раскрашенномъ, жилъ владѣлецъ дома, такой же странный и крашеный, какъ и ея зданіе. Это былъ когда-то владетельный
государь небольшого нѣмецкая герцогства, Одинъ иэъ послѣднихъ