662
вовъ. Говорятъ о нихъ и книга г. Дубасова. Такъ, въ ней мы находммъ свѣтлыя личности епископа Ѳеодосія, епископа Ѳеофила и Іоны. Мы не имѣеиъ возможности хотя сколько нибудь коснуться ихъ дѣятельности; скажет» только, что она принадлежишь исторіи, ибо оставила благотворные слѣды въ Тамбовскомъ краю. Въ 1779 году, въ жизни Тажбовскаго духовенства совершилось весьма скромное невидимому и весьма важное по существу дѣло. Это—открытіе духовной семинаріи.
Чиновный людъ въ Тамбовскомъ краѣ состоялъ въ старое время изъ лицъ, неимѣвпшхъ никакого образованіа и нерѣдко малограмотныхъ. Какъ обраэецъ степени образованія и грамотности старыхъ дѣльцовъ, г. Дубасовъ приводить многія доказательства, вэятыя ивъ подлиниыхъ дѣлъ. Вотъ одно ивъ нихъ: «Протоколъ Тамбовской палаты уголовнаго суда, отъ 14-го іюля 1820 года. Палата, слушавъ дѣло, поступившее па ревизію ивъ Липецкаг> уѣвднаго суда, въ варѣзанія тюбы, губернской секретарши Зеленевой дворовыми людьми находящегося двороваго человѣка Чайковскаго на прокормлены помѣщицы Вишневской быка рыжепестраго уѣвднаго казначея Свѣш-никова».
Смыслъ этихъ курьезныхъ словъ, объясняетъ авторъ, совершенно внезапно обнаруживается на 3-й странидѣ дѣла. Оказывается, что рыжепестрый быкъ принадлежалъ уѣвдному казначею Свѣшникову.
Одно дѣло озаглавлено такъ: «Дѣло о крестянинѣ Сидоровѣ, обвиняе-момъ якобы въ покушеніи себя къ удавленію».
Говорить-ли о^взяточничествѣ чиновниковъ того времени? Думаю, что бесполезно много распространяться объ этомъ предметѣ, ибо въ существовали его, конечно, никто не сомнѣвается. Брали воеводы, губернаторы, средніе и маленькіе чиновники. Въ книгѣ г. Дубасова фигурируютъ многіе изъ нихъ, но всего болѣе выдается нѣкто Федюхинъ, копіистъ, получавшій (въ началѣ текущаго столѣтія) по 50 копѣекъ жалованья въ мѣсяцъ. Онъ продѣлывалъ художнически различные фокусы. Въ виду собранія статистическихъ цифръ прикавывалъ пасѣчнику выпускать всѣхъ пчелъ ивъ улья, но такъ, чтобы онѣ вылетали постепенно н непремѣнно по одной, ибо только при этомъ усло-віи онъ можетъ ихъ считать. Разумѣется, пасѣчникъ отплачивается. Наживъ огромныя деньги, Федюхинъ вдался въ ханжество. Въ высшей степени инте-ресенъ разсказъ автора о чиновникѣ Потаповичѣ, личности высоко-свѣтлой, а, пожалуй и больной, если вспомнить слова писанія: не мечите бисера предъ свиньями, да не попрутъ его ногами. Губернскія власти, ваподовривь здравое состояніе ума Потаповича, спрашиваютъ его: «Что вы писали въ ПТацюй уѣвдный судъ?» Я представлялъ суду, отвѣчаетъ онъ, — чтобы онъ нашелъ средство сдѣлать людей добросовѣстными. «Не желаете ли вы служить?» Желаю, но въ такомъ мѣстѣ, гдѣ болѣе благородства, ибо служа въ статской службѣ, я самъ себѣ сдѣлалъ вопросъ: какая польва отъ этой службы, и не могъ рѣшить этого. Впрочемъ, я готовъ служить, но только съ благородными людьми, которые имѣютъ такія же правила, какъ и я (Архнвъ Тамбовскаго губернскаго правленія, № 2409).
Понятно, что для общества, подобнаго описываемому г. Дубасовымъ, Федюхинъ—человѣкъ здраваго ума, а Потаповичъ и другой бевукорнвненно честный чиновникъ, Станицинскій, упоминаемый авторомъ, люди съумасшех-пгіе. Да и для той ли только эпохи? Нѣтъ-ли подобныхъ лишенныхъ уиа а въ вастоящее время?
И. В.