познаютъ себя и хотятъ меня скупить за твою милость деньгами; или они не хотятъ, или Богъ ихъ обращаетъ. А вышеписанную большую дачу далъ мнѣ Виніюсъ и за то, чтобъ Пушкарской приказъ и Аптеку хотя у него и взять, только бъ Сибирской приказъ удержать за нимъ, завѣщевая, чтобъ о той дачѣ никто не вѣдалъ. И изъ того изволишь познать, что для чего такую великую дачу далъ, если бъ не чаялъ отъ того приказу впредь себѣ великихъ нажитковъ[1]; а напредъ сего билъ челомъ милости твоей многажды о дачѣ деревни, сказывая, что пить — ѣсть нечего. А при той вышеписанной дачѣ, по многому его прошенію, написалъ я къ милости твоей письмо объ немъ по его желанію; и то письмо челъ онъ самъ, которое я, запечатавъ при подписаніи руки своей, ему отдалъ; и съ того письма списокъ для вѣдома послалъ я къ милости твоей съ симъ письмомъ. За симъ здравіе милости твоей предаю въ сохраненіе Божіе“[2].
Результатомъ двухъ вышеупомянутыхъ допросовъ Виніуса была его отставка. Прусскій посланникъ Кайзерлингъ писалъ королю въ іюлѣ 1703 года, что Виніусъ привлеченъ къ отвѣтственности за свои упущенія, главнымъ образомъ — по части артиллеріи, и свои дѣла передаетъ кн. Б. А. Голицыну; а въ августѣ онъ же писалъ, что царь намѣренъ сослать Виніуса съ его женою и сыномъ въ Сибирь[3]. Плейеръ, австрійскій резидентъ, со свойственнымъ ему стремленіемъ къ преувеличенію, увѣрялъ даже, что Виніуса будто бы хотѣли повѣсить или, по крайней мѣрѣ, жестоко высѣчь кнутомъ[4]. Но у насъ подъ рукою есть только письмо царя къ Ѳ. Ю. Ромодановскому отъ 9 октября того же года:
- ↑ Говорили, что Виніусъ наживался въ Сибири, между прочимъ, отъ продажи табаку (Доклады и пригов. Сената, III, 1220.
- ↑ Письма и бумаги П. В., II, 608.
- ↑ Dukmeyer, 130.
- ↑ Устряловъ, т. IV, ч. 2, 614—615. Dukmeyer, 134—135.
познают себя и хотят меня скупить за твою милость деньгами; или они не хотят, или Бог их обращает. А вышеписанную большую дачу дал мне Виниюс и за то, чтоб Пушкарской приказ и Аптеку хотя у него и взять, только б Сибирской приказ удержать за ним, завещевая, чтоб о той даче никто не ведал. И из того изволишь познать, что для чего такую великую дачу дал, если б не чаял от того приказу впредь себе великих нажитков[1]; а напред сего бил челом милости твоей многажды о даче деревни, сказывая, что пить — есть нечего. А при той вышеписанной даче, по многому его прошению, написал я к милости твоей письмо об нём по его желанию; и то письмо чел он сам, которое я, запечатав при подписании руки своей, ему отдал; и с того письма список для ведома послал я к милости твоей с сим письмом. За сим здравие милости твоей предаю в сохранение Божие“[2].
Результатом двух вышеупомянутых допросов Виниуса была его отставка. Прусский посланник Кайзерлинг писал королю в июле 1703 года, что Виниус привлечен к ответственности за свои упущения, главным образом — по части артиллерии, и свои дела передает кн. Б. А. Голицыну; а в августе он же писал, что царь намерен сослать Виниуса с его женою и сыном в Сибирь[3]. Плейер, австрийский резидент, со свойственным ему стремлением к преувеличению, уверял даже, что Виниуса будто бы хотели повесить или, по крайней мере, жестоко высечь кнутом[4]. Но у нас под рукою есть только письмо царя к Ф. Ю. Ромодановскому от 9 октября того же года:
