объ этой находкѣ. Мѣсто, гдѣ лежали эти сумы, было въ 3 верстахъ отъ почтовой дороги, въ лѣсу. Лежали они, очевидно, подъ снѣгомъ, потому что заплѣснѣвѣли, и письма въ нихъ оказались мокрыми, хотя печати на письмахъ были цѣлы[1]. Одна изъ сумъ была распечатана, и по росписи въ ней не хватало писемъ Андрея Бутенанта[2]. Очевидно, эти письма понадобились Шведскому правительству, и ихъ съумѣли похитить; въ это время Данія готовилась къ войнѣ со Швеціей, а Бутенантъ былъ Датскимъ резидентомъ въ Москвѣ. Этотъ случай очень напоминаетъ собою похожій случай, но только съ примѣненіемъ насилія, о которомъ разсказываетъ Нейгебауеръ въ своемъ сочиненіи, враждебномъ Петру. По его словамъ, Кенигсекъ, бывшій впослѣдствіи Польскимъ посломъ при Русскомъ дворѣ, когда еще былъ простымъ Саксонскимъ капитаномъ, получилъ приказаніе напасть на Русскую почту на Лифляндской границѣ. Съ нѣсколькими замаскированными слугами онъ это и сдѣлалъ. Предполагалось отнять нѣкоторыя письма извѣстнаго (gewissen) двора. Поступокъ этотъ приписали Шведамъ, чѣмъ еще болѣе Русскіе были раздражены на этихъ послѣднихъ[3]. Разсказъ этотъ, повидимому, сплетня, сложившаяся по поводу вышеупомянутаго факта.
Въ первой половинѣ января Виніусъ получилъ изъ Риги пакетъ съ „порозжею бумагою“ и посылалъ запросъ по этому поводу къ одному изъ своихъ корреспондентовъ[4].
15 января Матвѣй Виніусъ (въ лицѣ Гаврилы Петрова) давалъ объясненія по поводу жалобы Книпера. Онъ заявилъ, что всѣ письма получаются, записываются
- ↑ Письма и бумаги Петра В., I, 788.
- ↑ Ibidem, 813.
- ↑ Dukmeyer, 425.
- ↑ М. Арх. М. И. Д., Почт. Дѣла, карт. 6, л. 225 об.
об этой находке. Место, где лежали эти сумы, было в 3 верстах от почтовой дороги, в лесу. Лежали они, очевидно, под снегом, потому что заплесневели, и письма в них оказались мокрыми, хотя печати на письмах были целы[1]. Одна из сум была распечатана, и по росписи в ней не хватало писем Андрея Бутенанта[2]. Очевидно, эти письма понадобились шведскому правительству, и их сумели похитить; в это время Дания готовилась к войне со Швецией, а Бутенант был датским резидентом в Москве. Этот случай очень напоминает собою похожий случай, но только с применением насилия, о котором рассказывает Нейгебауер в своем сочинении, враждебном Петру. По его словам, Кенигсек, бывший впоследствии польским послом при русском дворе, когда еще был простым саксонским капитаном, получил приказание напасть на русскую почту на лифляндской границе. С несколькими замаскированными слугами он это и сделал. Предполагалось отнять некоторые письма известного (gewissen) двора. Поступок этот приписали шведам, чем еще более русские были раздражены на этих последних[3]. Рассказ этот, по-видимому, сплетня, сложившаяся по поводу вышеупомянутого факта.
В первой половине января Виниус получил из Риги пакет с „порозжею бумагою“ и посылал запрос по этому поводу к одному из своих корреспондентов[4].
15 января Матвей Виниус (в лице Гаврилы Петрова) давал объяснения по поводу жалобы Книпера. Он заявил, что все письма получаются, записываются
