а потомъ отъ скуки не хочется и отвѣчать, такъ и уйдешь; последнее впечатлѣніе останется и скажутъ: какъ онъ тяжелъ ... Когда же въ карты играютъ, этаго нѣтъ. Можно молчать не предосудительно. —
Притомъ же женщины: (молодыя) играютъ, стало быть чего лучше желать, чтобы 2 — 3 часа быть подлѣ той женщины. — A вѣдь ежели есть та женщина, этаго за глаза довольно. —
Такъ вотъ, я игралъ въ карты, садился справа, слѣва, напротивъ, и вездѣ было хорошо.
Такого рода занятіе продолжалось до 12 часовъ безъ четверти. 3 роберта кончились. Отчего эта женщина любитъ меня (какъ бы мнѣ хотѣлось здѣсь поставить точку!) приводить въ замѣшательство? И безъ того я уже не свой при ней; то мнѣ кажется, что у меня руки очень нечисты, то сижу я нехорошо, то мучаетъ меня прыщикъ на щекѣ имянно съ ея стороны.
Впрочемъ, кажется, она ни въ чемъ не виновата, а я самъ вс[е]гда не въ своей тарелкѣ съ людьми, которыхъ я или не люблю или очень люблю. Отчего бы это? Отъ того, что однимъ хочешь показать, что не любишь, а другимъ, что любишь, а показать то, что хочешь, очень трудно. У меня всегда выходить навыворотъ; хочешь быть холоденъ, но потомъ кажется это уже слишкомъ, и сдѣлаешься слишкомъ привѣтливъ; съ людьми, которыхъ любишь и любишь хорошо, но мысль, что они могутъ думать, что любишь скверно,—сбиваетъ и дѣлаешься сухъ и рѣзокъ.
Она для меня женщина, потому что она имѣетъ тѣ милыя качества, которыя ихъ заставляютъ любить, или, лучше, ее любить, потому что я ее люблю; но не потому, чтобы она могла принадлежать мущинѣ. Это мнѣ въ голову не приходитъ. У нея дурная привычка ворковаться съ мужемъ при другихъ, но мнѣ и дѣла до этаго нѣтъ; мнѣ все равно, что она цѣловала [бы?] печку или столъ, — она играетъ съ мужемъ, какъ ласточка съ пушкомъ, потому что душа хорошая и отъ этаго веселая. —
Она кокетка; нѣтъ, не кокетка, а любитъ нравиться, даже кружить голову; я не говорю кокетка, потому что или это слово нехорошо, или понятіе, съ нимъ связанное. Называть кокетствомъ показывать голое тѣло, обманывать въ любви — это не кокетство, а это наглость и подлость. — Нѣтъ, а желать нравить[ся] и кружить головы, это прекрасно,[1] никому вреда не дѣлаетъ, потому что Вертеровъ нѣту, и доставляетъ себѣ и другимъ невинное удовольствіе. Вотъ я, напримѣръ, совершенно доволенъ, что она мнѣ нравится, и ничего больше не желаю. Потомъ, есть умное и глупое кокетство: умное — такое,
- ↑ Здесь над строкой вписано другими чернилами: Случай съ бар. (Конец слова и следующее слово не разобраны.) В виду неясности этой ремарки мы вывели ее из контекста.
