балкончику, еще заглянулъ въ переулокъ и видно собирался сказать что нибудь разительное. Въ это время кучеръ приподнялся, поправилъ подъ собой возжи и, повернувшись съ заспанными глазами къ буточнику: — «Что зѣваешь? Тебѣ, дураку то и ружья въ руки не давали, а туда же кричитъ!»
— Подавай!
Кучеръ проснулся и подалъ.
Я посмотрѣлъ на буточника; онъ что то пробормоталъ и сердито посмотрѣлъ на меня; ему, видно, непріятно было, что я слышалъ и смотрю на не[го]. Я знаю, что ничѣмъ больше нельзя оскорбить человѣка въ глубинѣ, какъ тѣмъ, чтобы дать понять ему, что замѣтилъ, но говорить про это не хочешь; поэтому я сконфузился, пожалѣлъ буточн[ика] и пошелъ прочь.
Люблю я въ Дмитріи тоже способность разомъ назвать человѣка; меня это забавляетъ. «Пади, шапка, — служба, борода, пади, салазки, пади, прачка, пади, коновалъ — пади, фигура, пади, Мусье». Удивительно умѣетъ русскій человѣкъ найти обидное слово другому, котораго онъ въ первый разъ видитъ, не только человѣку, сословію: мѣщанинъ — «кошатникъ», будто бы мѣщане кошекъ обдираютъ; лакей — «лакало, лизоблюдъ»; мужикъ — «Рюрикъ» — отчего, не знаю; кучеръ — «гужеѣдъ» и т. д. — всѣхъ не перечтешь. Повздорь Ру[сскій] человѣкъ съ человѣкомъ, котораго первый разъ видитъ, онъ сейчасъ окрестить его такимъ именемъ, которымъ задѣнетъ за живую струну: кривой носъ, косой чертъ, толстогубая бестія, курнос[ый]. Надо испытать, чтобы знать, какъ вѣрно и мѣтко всегда попадаютъ прямо въ больное мѣсто. Я никогда не забуду обиды, которую заочно получилъ. Одинъ Р[усскій] чел[овѣкъ] говори[лъ] про меня: «Ахъ, онъ рѣдкозубый!» — Надо знать, что у меня зубы чрезвычайно дурны, испорчены и рѣдки. —
Я пріѣхалъ домой. Дмитрій заторопился слѣзать, чтобы отворить ворота, я тоже, чтобы пройти въ калитку прежде его; это всякій разъ такъ бываетъ: я тороплюсь войти, потому что привыкъ уже, онъ торопится подвезти меня къ крыльцу, потому что онъ такъ привыкъ. — Я долго не могъ дозвониться; свѣчка сальная очень нагорѣла и Провъ, мой лакей старичокъ, спалъ. Покуда я звонилъ, вотъ о чемъ я думалъ: Отчего мнѣ противно входить домой, гдѣ и какъ бы я ни жилъ? противно видѣть того же Прова на томъ же мѣстѣ, ту же свѣчку, тѣже пятна на обояхъ, тѣже картины, такъ что даже грустно дѣлается? —
Особенно надоѣдаютъ мнѣ обои и картины, потому что они имѣютъ претензію на разнообразіе, а стоить посмотрѣть на нихъ два дня, они хуже бѣлой стѣны. Это непріятное чувство, входя
