— Может быть, — сказал Пьер, рассеянно оглядываясь вокруг себя. — А это кто? — спросил он, указывая на невысокого старого человека в чистой, синей чуйке, с белою как снег большою бородой, такими же бровями и румяным лицом.
— Это? Это купец один, т. е. он трактирщик, Верещагин. — Вы слышали, может быть, эту историю о прокламации.
— Ах, так это Верещагин! — сказал Пьер, вглядываясь в твердое и спокойное лицо старого купца и отыскивая в нем выражение изменничества.
— Это не он самый. Это отец того, который написал прокламацию, — сказал адъютант. — Тот молодой сидит в яме, и ему кажется плохо будет.
Один старичок в звезде и другой чиновник-немец, с крестом на шее, подошли к разговаривающим.
— Видите ли, — рассказывал адъютант, — это запутанная история. Явилась тогда, месяца два тому назад, эта прокламация. Графу донесли. Он приказал расследовать. Вот Гаврило Иваныч разыскивал, прокламация эта побывала ровно в 63 руках. Приедет к одному: вы от кого имеете? — От того-то. Он едет к тому: вы от кого? и т. д. добрались до Верещагина... недоученый купчик, знаете, купчик-голубчик, — улыбаясь сказал адъютант. — Спрашивают у него: ты от кого имеешь? И главное, что мы знаем, от кого он имеет. Ему больше не от кого иметь, как от почт-директора. Но уж видно там между ними стачка была. Говорит: ни от кого, я сам сочинил. И грозили и просили, стал на этом: сам сочинил. Так и доложили графу. Граф велел призвать его. «От кого у тебя прокламация?» — «Сам сочинил». — Ну, вы знаете графа! — с гордою и веселою улыбкой сказал адъютант. — Он ужасно вспылил, да и подумайте: этакая наглость, ложь и упорство!..
— А! Графу нужно было, чтоб он указал на Ключарева, понимаю! — сказал Пьер.
— Совсем не нужно, — испуганно сказал адъютант. — За Ключаревым и без этого были грешки, за чтó он и сослан. Но дело в том, что граф очень был возмущен. — «Как же ты мог сочинить?» говорит граф. Взял со стола Гамбургскую газету. «Вот она. Ты не сочинил, а перевел и перевел-то скверно, потому что ты и по-французски, дурак, не знаешь». — Чтó же вы думаете? «Нет, говорит, я никаких газет не читал, я сочинил». — «А коли так, то ты изменник, и я тебя предам суду, и тебя повесят.
