за деревней; много было отсталых, больных и нестроевых, показанных больными по той причине, что они, по недостатку обуви, не могли быть прилично выведены в строй, у многих и в строю обувь казалась только исправною, в сущности же дыры на сапогах были зачернены ваксой; ранды в двух ротах были еще не по новой форме и т. д. Все эти недостатки знал полковой командир, но он знал тоже, что приложить к своему делу более усилий, чем он, невозможно было и потому в душе его соединялось чувство страха, чтобы другие полки не были лучше его, и чувство[1] надежды, что,[2] приняв во внимание труды, перенесенные полком, главнокомандующий может остаться не недоволен.
Полковой командир был еще не старый генерал, плотный, широкий, больше от груди к спине, чем от одного плеча к другому, и статный мущина. На нем был новый с иголочки и с слежавшимися складками мундир с орденами, полученными в мирное время, и с густыми, золотыми эполетами, которые как будто не к низу, а к верху поднимали плечи. Мундир и панталоны были узки и полковой командир, видимо, не мог уничтожить в себе сознания округлостей своего полного тела; так что сознание это мешало совершенной свободе его движений.[3] Он похаживал перед фронтом и, похаживая, подрагивал на каждом шагу,[4] слегка изгибаясь спиною. И эта подрагивающая походка[5] как будто говорила, что, кроме воинской дисциплины, в душе полковника были еще струны участия к общественности и прекрасному полу.[6]
[Далее со слов: Ну, батюшка, Миколай Митрич, — до конца отрывка — близко к печатному тексту. T. I, ч. 2, гл. I.]
- № 52 (рук. № 81. T. I, ч. 2, гл. I).
⟨ — Что это он кричит? — между тем спросил князь Андрей у Ахрасимова.
Ахрасимов посмотрел.
— А!... — сказал он, узнав в чем дело. — У нас разжалованный
- ↑ Зачеркнуто: гордости
- ↑ Зач.: его полк сравнительно еще не совсем в дурном состоянии
- ↑ Зач.: Проходя по рядам полковник
- ↑ Зач.: грациозно
- ↑ Зач.: видимо умышленно усвоенная полковым командиром, показывала
- ↑ Зач.: Распорядившись переодеванием, полковник, подрагивая, подошел опять к князю Андрею, которого он успел узнать фамилию. — Позвольте быть знакомым, князь, — сказал он. — Ну, что скажете, как здесь продовольствие? — Мне ничего не известно, — сухо отвечал князь Андрей. Полковник нахмурился, отошел несколько шагов. Подрагивая, похаживая перед фронтом, полковник наблюдал, как быстро переодевались люди. Вдруг он, окончив распоряжения по полку, подрагивая, подошел опять к князю Андрею, желая побеседовать с штабным; но князь Андрей, заметив его приближение, отошел от него. Полковник обиделся. Молодецки загнув руку ладонью внутрь, он взялся за темляк, тряхнул эполетами и, устремив глаза на ряды полка, видимо отъискивая упущения и желая за дерзость адъютанта наказать кого-нибудь из подчиненных. — Это что еще? — закричал он. — Это что? — закричал он, указывая на что то в 3-й роте, ⟨видимо не столько для⟩ командира 3-й роты