— Ну и кончено, мой милый. Очень рад тебя видеть,[1] очень рад тебя видеть... Поди к себе, княжна, поди, — говорил старый князь.
«Мое призвание другое», думала про себя княжна Марья, «мое призвание быть одиноко несчастной, мое призвание быть счастливой другим счастьем, счастьем жертвовать собой для других. И что бы мне это ни стоило, я сделаю счастье бедной Caroline. Она так страстно его любит. Она так страстно раскаивается. Я всё сделаю, чтобы устроить ее брак с ним. Ежели он не богат, я дам ей средства, я попрошу отца, я попрошу Андрея. Я так буду счастлива, когда она будет его женою. Она так несчастлива, чуждая, одна, без помощи и так страстно любит.»[2]
[3] Долго Ростовы не имели известий о Nicolas. Только в середине зимы графу было передано письмо, на котором он узнал руку сына.
[Далее со слов: Получив письмо, граф испуганно и поспешно... кончая: Ничего, мой друг. — близко к печатному тексту. T. I, ч. 3, гл. VI.]
— Нет, душенька, голубчик, милая, персик, я Борю не буду любить, коли не скажете, я не отстану, я знаю, что вы знаете. — Анна Михайловна покачала головой.
— Vous êtes fine mouche, mon enfant,[4] — сказала она, — но, ради бога, будь осторожнее, ты знаешь, как это может поразить твою maman, — и она в коротких словах рассказала Наташе содержание письма с обещанием не говорить никому.
— Честное, благородное слово, — крестясь, говорила Наташа, — никому не скажу, — и тотчас побежала в детскую, призвала
- ↑ Зачеркнуто: но как старого приятеля. Поди. — Княжна Марья вышла, пришла к себе и стала молиться. Она решилась, что m-lle Bourienne любит страстно Анатоля, что она одинока, несчастна и что надо устроить ее брак, дать ей состояние и отдать замуж. Она молилась.
- ↑ Зач.: Через день князь Василий с сыном уехали, и жизнь в Лысых Горах пошла по старому.
- ↑ Зач.: В то время, как молодой Ростов ⟨ходил ⟨по походам и⟩ по сраженьям и походам⟩ вылечивал свою выбитую руку и ⟨радовался, стоя⟩, живя в лагере около Ольмюца, праздновал свое производство в корнеты за Шенграбенское дело, жизнь его семьи в Москве шла по старому. Анна Михайловна продолжала гостить у них, Шиншин приезжал несколько раз на неделе обедать и, браня всех и всё, рассказывал новости о войне. Только не было ⟨столько молодежи⟩ оживленности в доме, не было Бориса, Nicolas, ⟨и девочки, в особенности Соня, часто плакали, вспоминая своих отсутствующих друзей. Лиза и Соня изредка выезжали, Наташа училась последний год, как ей объявила ее maman⟩, Лиза была всё такая же. Она много читала, изредка ездила в свет и ссорилась с Соней и Наташей. Наташа училась последний год, как ей объявила ее maman, и говорила, что она влюблена в учителя пенья. Соня отказывалась от выездов и часто плакала. После Шенграбенского дела было получено второе письмо от Nicolas, в котором он извещал своих о сраженьи, о своей ране и о необходимости иметь больше денег, чтобы сшить себе офицерский гусарский мундир, так как на днях должно было выйти производство. На полях: В Москве слухи. Н[атальи] Д[митриевны] О[хросимовой] утро [?]. Старый граф в клубе. Стихи на рескрипт. Сергей Кузьмич.
- ↑ [Ах, плутовка,]
