Страница:L. N. Tolstoy. All in 90 volumes. Volume 13.pdf/541

офицеры гарцовали на тысячных лошадях, пехотные скромно, так же, как и все солдаты, шли на своих местах и отбивали шаг, на всем протяжении полка, в ногу и по одному темпу. Великий князь Константин Павлович, в белом кавалергардском колете и блестящей золотой каске, ехал впереди конной гвардии.^[1]

Гвардия переправилась через ручей у Вальк-Мюлле и остановилась, пройдя с версту, по направлению к Блазовицу, где уже должен был находиться князь Лихтенштейн. Впереди гвардии виднелись войска, принятые у нас сначала за колонну князя Лихтенштейна. Цесаревич построил гвардейскую пехоту в две линии развернутым фронтом: в первой стали полки Преображенский и Семеновский, имея перед срединою артиллерийскую роту имени великого князя Михаила Павловича, во второй — Измайловский полк и гвардейский егерский баталион. На правом фланге баталионов было по два орудия. Позади пехоты расположились лейб гусары и конная гвардия. Впереди гвардии, по диспозиции,^[2] должна была находиться австрийская кавалерия. Как вдруг из войск, видневшихся впереди и принимаемых за австрийцев, пролетело ядро.^[3] Войска, видневшиеся впереди, были не наши, а неприятель, который не только стрелял, но и наступал прямо на нравственно не приготовленную к делу гвардию. Здесь, в центре, точно те же неизбежные, но не предвиденные обстоятельства сделали то, что австрийская кавалерия, долженствовавшая стоять перед гвардией, должна была отойти, так как место, на котором она была поставлена, перерытое ямами и оврагами, было невозможно для кавалерийских действий; вследствие этого то гвардия неожиданно и непредвиденно попала в дело и, несмотря на блестящие атаки преображенцев и кавалергардов,

1. Зачеркнуто: и как слышно было между офицерами, находился в своем том хорошем расположении духа, в котором он был, как говорили гвардейцы, отцом родным. В это утро только один австрийский колонновожатый Бюлов попал под гнев цесаревича и тем много насмешил и доставил предмет насмешек и разговоров гвардейским офицерам. Какой то австрийский полк задержал движение гвардии. Увидав это, великий князь, рассказывали в гвардии, таких арнаутов крикнул на господина Бюлова и так грозно придвинулся к нему, что австриец, не привыкший к таким угощениям, рассказывали, сделался болен и, беспрестанно отставая от великого князя, слезал с лошади. Но цесаревич, как и всегда после излитого гнева, был особенно весел и ласков. Он подъезжал к полкам и, щеголяя своею памятью, по именам называл и шутил с некоторыми офицерами и солдатами своего гвардейского корпуса. Веселое расположение духа передавалось людям.
2. Зач.: которая была известна и офицерам (в гвардейских полках офицеры за честь ставили себе, в отличие от армейских неучей, следить за общим ходом дел), по диспозиции гвардия находилась во второй линии, ее берегли. Впереди ее должна была находиться австрийская кавалерия и еще другие войска, так что едва ли придется гвардии и быть в деле, так говорили, выражая сожаление и скрывая внутреннюю радость, большинство офицеров. Измайловский полк, стоя во второй линии гвардии, следовательно почти и не мог думать о возможности попасть в дело. Берг и Борис, сидя на барабанах подле роты, спокойно разговаривали о житейских делах.
3. Зач.: и смутило не только их, но и весь гвардейский отряд и его начальника, великого князя.

538