— Дайте мне! — крикнул Безухов.
Услыхав этот крик и увидав, к кому он относился, несколько человек вскочило и бросилось к графу Безухову.
— Полноте, полноте, граф,[1] что вы? — с разных сторон[2] шептали испуганные голоса[3] Pierr’y. Долохов[4] посмотрел на Pierr’a совсем другими, светлыми, веселыми, жестокими глазами, с той же улыбкой, как будто он говорил:[5] «А вот это я люблю».
— Не дам, — проговорил он отчетливо.
Pierre засопел[6] носом и побледнел.
— Вы... вы... негодяй!... я вас вызываю, — проговорил он.[7] И, двинув стул, встал и вышел изо стола.[8]
Несмотря на просьбы Денисова, чтобы Ростов не вмешивался в это дело, Ростов согласился быть секундантом Долохова, переговорил с Несвицким, секундантом Безухова, об условиях дуэли. Pierre уехал домой, a Nicolas с Долоховым и Денисовым до позднего вечера просидели в клубе, слушая песенников и цыган.
Денисов вызвался быть вторым секундантом.[9]
— И ты спокоен? — спросил Ростов, прощаясь с Долоховым.
— Совершенно... — Долохов остановился. — Вот видишь ли, я тебе в двух словах открою всю тайну дуэли. Ежели ты идешь на дуэль и пишешь завещанья, да нежные письма родителям, ежели ты думаешь о том, что тебя могут убить, ты — дурак и наверно пропал; а ты иди с твердым намерением его убить, как можно поскорее и повернее, тогда всё исправно. Как мне говаривал наш костромской медвежатник. «Медведя то, говорит, как не бояться, да как увидишь его, и страх прошел — как бы только не ушел». Ну, так то и я. A demain, mon cher![10]
На другой день в Сокольниках Pierre, такой же рассеянный, недовольный, морщась, смотрел вокруг себя на тающий снег и круги около голых деревьев и на секундантов, которые озабоченно размеряли шаги и втыкали сабли, означавшие барьер. Он имел вид человека,[11] занятого какими то соображениями, вовсе не касающимися до предстоящего дела.[12] И действительно это так
- ↑ Зачеркнуто: шепнул сосед Безухова, знавший Долохова за бретера
- ↑ Зач.: заговорили
- ↑ Зач.: обращаясь к
- ↑ Зач.: удивленно
- ↑ Зач.: как будто он зазывал его
- ↑ Зач.: как будто рыдания подступали ему к горлу
- ↑ Зач.: и ни сосед его, ни Несвицкий не могли удержать его
- ↑ Зач. в первой редакции: Благодаря ⟨тому⟩ конца обеда, немногие заметили эту сцену.
- ↑ Зач.: — Ему не выгодно, — сказал Долохов Ростову, — когда у него триста тысяч дохода ⟨и такая жена⟩, и скандал во всяком случае, а мне славная вдовушка... Прощай, до завтра в Сокольниках. А мне чутье говорит, я его не убью. ⟨Ну, до завтра, — сказал Долохов⟩
- ↑ До завтра, мой милый!
- ↑ Зач.: все еще
- ↑ Зач.: И действительно, с утра еще он раскрыл свои карты и сделал распоряжения нового Аустерлицкого сражения, по которым Наполеон был разбит. Он не только не прощался с женою, или с кем-нибудь, но по привычке увлекался умственной работой, стараясь забывать про настоящее; только изредка ⟨он⟩ вспоминал только, что он нынче, сейчас стреляется с известным стрелком из пистолета и бретером, а сам не умеет ⟨стрелять⟩ держать пистолета. Утром приехавший за ним Несвицкий напомнил ему предстоящее и стал, повторяя вчерашнее, доказывать ему, что он был неправ, а, главное, не расчетлив, вызывая такого стрелка, как Долохов, и давая ему первый выстрел. — Я не хочу вмешиваться, но вообще это глупо, — сказал Несвицкий. — Да ужасно, ужасно глупо, — морщась и почесываясь, сказал Pierre. ⟨Но он был занят соображениями, вовсе не касавшимися дуэли: он думал о том, как больно будет, коли пуля попадет ему, например, в локоть или коленку, думал о том, каким образом откроется ему новый свет, ежели он есть за гробом, и что скажет его жена, когда его принесут к ней убитым. Думал о том, что виноват ли он в том, что не верит в будущую жизнь, или это есть общий удел человека... Об этом и тому подобных вопросах он думал всю эту бессонную ночь и теперь продолжал думать.⟩
