Страница:L. N. Tolstoy. All in 90 volumes. Volume 13.pdf/77

Материал из Викитеки — свободной библиотеки
Эта страница не была вычитана

Bpeмя мeждy фpaнцyзcкoй бoльшoй peвoлюциeй и пoжapoм Mocквы,[1] время, когда карта Европы перерисовывалась каждые две недели различными красками, когда голландцы, бельгийцы, итальянцы и маленькие немецкие народцы решительно не знали, какому политическому богу кланяться, то время, когда маленький человечек в сереньком сертучке и треугольной шляпе, с орлиным носом и умными глазами воображал себе, что он управляет историею, и старался раздуваться в сообразное, по его понятиям, величие положения, представлялся чем то непонятным, то страшным, как антихрист, то смешным и гадким, как мещанин в дворянстве, то великим, как герои древности.

То время, когда у нас в России этого человека ⟨звали⟩ Буонапарте, как научили нас тому эмигранты, составлявшие украшение наших гостиных, и когда в дипломатических актах называли его «cet homme».[2] То время, когда le duc d'Enghien et la catastrophe, le meurtre, l'abominable meurtre d'Ettenheim[3] был на устах каждой чувствительной особы нашего высшего круга, в то время, когда молодой любезный и красивый монарх Александр I, взойдя на престол после Павла, соединил на себя все те надежды, любовь и преданность, которые подданные так счастливы законно отдавать своим владыкам. То время, когда этот[4] рыцарской[5] ⟨юноша царь⟩ искренно желал только устроить судьбы Европы, остановить les envahissements de cet homme[6] и после победы (в которой никто не сомневался) предоставить самим французам свободу избрания того образа правления, которой они найдут для себя лучшим, так ничего не могло быть лучше и справедливее этого.[7]

  1. Зачеркнуто: то самое время, когда великая революция, воплотившись в военную диктатуру, перестала быть идеей, с которой можно спорить, рассуждать, соглашаться или не соглашаться, а стала силой, с которой надо было не спорить, а бороться или подчиняться ей. Было еще много людей, которые не могли понять, что червячок идеи революции давно уже превратился в бабочку военной силы и что поэтому прошло время рассуждать, а надо драться. Роялисты и монархисты доказывали очень хорошо и победительно, что революция и военная диктатура хуже королевской власти. Все это было очень справедливо, а Наполеон, представитель превращенной идеи революции, в ответ на это взял всех годных французов в солдаты и публично расстреливал принца королевской крови и ⟨говорил всей Европе, обратив сто тысяч штыков из за своих штыков и пушек: ну-ка попробуйте! То время, когда матери наши при освещении восковых свеч⟩ надел на себя императорскую корону и, выставив сотни тысяч штыков, сказал: ну-ка попробуйте!
  2. [этот человек.]
  3. [герцог Энгиенский и несчастное событие, убийство, отвратительное убийство в Эттенгейме]
  4. Зач.: бескорыстный
  5. Зач.: горел одним желанием славы для себя и своего народа и презирал еще все дипломатические увертки, руководящие большей частью правительства
  6. [завоевания этого человека]
  7. Зач.: То время, когда Потемкин, Екатерина, Фридрих были еще свежими воспоминаниями, ⟨как теперь Наполеон и Александр, время когда паров не было, прогресс был еще в государственном устройстве, в идеях, когда исторической школы не было, наивно думали, что классики языка и математики были лучшей наукой⟩, когда поэтами были Расин, Корнель, Гете, в книгах Руссо, Вольтер, Дидерот, романы Staël, Suza. Когда носили робы с короткими талиями, когда мечты о свободе крестьян то же, что коммунизм, когда восковые свечи
76