Страница:L. N. Tolstoy. All in 90 volumes. Volume 13.pdf/811

Материал из Викитеки — свободной библиотеки
Эта страница не была вычитана

Твери у принца Ольденбургского. Князь Николай Андреевич умышленно переменял разговор; в последнее время он не мог говорить о Бонапарте, потому что он постоянно о нем думал. Он начинал не понимать в этом человеке. После того, как он в прошлом году женился на дочери австрийского кесаря, старый князь не мог уже более уверенно презирать его, не мог и верить в его силу. Он не понимал, терялся в догадках и был смущен, когда говорили о Бонапарте.

— Le duc d'Oldenbourg supporte son malheur avec une force de caractère et une résignation admirable,[1] — сказал Растопчин. И продолжал о Бонапарте. — Теперь дело до папы доходит, — говорил он. —Что ж мы не перенимаем? Наши боги — французы, наше царство небесное — Париж, — он обратился к молодым людям, к Борису и Ріеrr'у. — Костюмы французские, мысли французские, чувства французские. Ах, поглядишь на нашу молодежь, князь, взял [бы] старую дубинку Петра Великого из кунст-камеры, да по-русски обломал бы бока... Ну, прощайте, ваше сиятельство, не хворайте, не хандрите, бог не выдаст, свинья не съест.

— Прощай, голубчик, гусли, заслушаюсь его, — сказал старый князь, удерживая его за руку и подставляя ему для поцелуя свою щеку. С Растопчиным поднялись и другие. Один Pierre остался, но старый князь, не обращая на него внимания, пошел в свою комнату. Борис, откланявшись и сказав княжне Марье, что он всегда, как на святыню, смотрит на ее отца, заслушивается его и потому не может насладиться ее обществом, вышел с другими, но просил позволения бывать у нее.

Княжна Марья сидела в гостиной молча во время разговора и, слушая эти толки и пересуды о столь важных государственных делах, ничего не понимала из того, что говорилось, а странное дело, только думала о том, не замечают ли они враждебных отношений ее отца к ней. С этим вопросительным взглядом она и обратилась к Pierr'y, который перед отъездом с шляпой в руке повалился своим толстым телом подле нее в кресло. «Вы ничего не заметили?» как будто говорила она.[2]

Pierre же находился в приятном послеобеденном состоянии духа.[3] Он глядел вперед себя и тихо улыбался.

— Давно вы знаете, княжна Марья, этого молодого человека? — сказал он, указывая на уходящего Бориса.

— Я знала его ребенком, но теперь недавно...

— Что он вам нравится?[4]

  1. [Герцог Ольденбургский с твердостью и достойной покорностью переносит свое несчастье,]
  2. На полях: En voyant le duc d’Oldenbourg on est dans le cas d’admirer le triomphe de la vertu, — сказал Растопчин тоном, показывавшим, что фраза эта уже узаконилась при дворе.— Car sa fermeté est une chose admirable ainsi que l’égalité de son humeur. [При виде герцога Ольденбургского сознаешь силу добродетели. Твердость его и мирное состояние духа достойны поклонения.]
  3. Зачеркнуто: особенно оживленный происходившим разговором. Он завидовал этой тихой, преданной жизни княжны Марьи.
  4. Зач.: не очень.
808