— Ах, ты ничего не понимаешь, — с радостной улыбкой сказала Наташа.
— Но, душенька. Как же ты откажешь князю Андрею?
— Ах, боже мой! Разве я обещала? — с сердцем сказала Наташа.
— Но, душенька, голубчик, подумай. Что ты меняешь и на что? Любит ли этот тебя?
Наташа только презрительно улыбнулась.
— Но отчего же он не ездит в дом? Зачем эта тайна? Подумай, какой это человек.
— Ах, какая ты смешная. Он не может объявить всем теперь, он просил меня.
— Отчего?[1]
Наташа смутилась, видно, ей самой пришел в первый раз в голову этот вопрос.
— Отчего? Отчего? Не хочет, я не знаю. Отец верно. Но, Соня, ты не знаешь, что такое любовь...
Но Соня не подчинялась выражению счастия, которым сиял, лицо ее друга, лицо Сони было испуганное, огорченное и решительное. Она строго продолжала спрашивать Наташу.
— Что же может мешать ему объявить свою любовь и просит твоей руки у твоего отца?— говорила она,— ежели ты разлюбил Болконского.
— Ах, не говори глупости! — перебила Наташа.[2]
— Какой отец может мешать ему, чем наше семейство хуже его? Наташа, это неправда...
— Не говори глупости, ты ничего, ничего не понимаешь, — говорила Наташа, улыбаясь с таким видом, что она уверена была, ежели бы Соня могла говорить с ним так, как она говорила с ним, то она бы не делала таких глупых вопросов.
— Наташа, я не могу этого так оставить, — испуганно продолжала говорить Соня. — Я не допущу до этого, переговорю с ним.
— Что ты, что ты? ради бога, — заслоняя ей дорогу, как будто Соня сейчас могла это сделать, закричала Наташа. — Ты хочешь моего несчастия, ты хочешь, чтоб он уехал, чтоб он...[3]
— Я скажу ему, что благородный человек... — начала Соня.
— Ну, я сама скажу,[4] нынче вечером скажу, как это ни гадко будет с моей стороны, но я всё переговорю с ним, я всё спрошу его.[5] Он неблагородный человек? Кабы ты знала, — говорила Наташа.
— Нет, я не понимаю тебя, — сказала Соня и, не обращая внимания на Наташу, которая вдруг заплакала.[6]
- ↑ Зачеркнуто: Его отец не позволит
- ↑ На полях: он тайно женат
- ↑ Зач.: перестал ездить
- ↑ Зач.: завтра
- ↑ В рукописи: ее
- ↑ Зач.: и сквозь слезы бранила ее, говоря, что это нечестно, пошла в залу, где Анатоль с веселым лицом играл в мячик с Петей. Соня подошла к нему и отозвала его в сторону. Соня была красна, как пион, губы ее дрожали, но она, не спуская глаз, вверх смотрела в лицо Анатоля. — Князь, Наташа — мой лучший друг, она сказала мне про ваше чувство к ней, и не мое дело советовать ей и вам, но молодой человек, любящий девушку, молодой человек и девушка... зачем тайны... ежели вы не скрываете... — Соня сама на себя рассердилась за то, что не могла высказать того, что хотела ⟨и еще более на лицо⟩ Анатоля, который весело улыбаясь⟩ смотрел на нее сверху вниз. Соня рассердилась и дрожащим голосом, теперь коротко и ясно, сказала, что она хотела сказать. — Ежели вы любите Наташу, то просите ее руки нынче же вечером... да... — Да, ежели бы я был совсем свободен, то я бы последовал такому милому совету, — сказал Анатоль, всё улыбаясь, — но... По спокойной улыбке этой Соня сразу поняла, что Анатоль был обманщик. Она помолчала, опустив глаза, потом решительно подняла их. — Ежели вы нынче не объявите всё графу, то я сейчас всё скажу ему, — сказала Соня. — Послушайте, m-lle, за что же вы ее губите? Вы ⟨говорите, что вы ее любите...⟩ Ежели бы я мог... Соня задумалась, ⟨действительно⟩ это была новая точка зрения, которую она упустила в своем раздражении. — Вы гадкий, вы подлый человек. ⟨— Вы знаете, одно, чем отплатить мущине за грубости женщины, это поцеловать ее, — сказал Анатоль с улыбкой.⟩ — Нет... — продолжала Соня, дрожа всем телом. — Последний раз говорю вам. Ежели в вас нет человеческого чувства жалости, ежели вам весело погубить эту девушку, сделать несчастие семейства, то по крайней мере, ежели вы не любите ее, уезжайте, сейчас совсем уезжайте. — Соня заплакала. — Умоляю вас, князь, простите меня, ежели я оскорбила вас, умоляю вас всем святым, именем вашей матери ⟨К[нягини] с бор[одавками]⟩, вашей сестры (Hélène), уезжайте навсегда. Я не отпущу ее ни на шаг от себя, я всё скажу отцу. Вы погубите всех, но я не отдам ее вам. Нет, ради бога, у вас доброе сердце, уезжайте. — Она подала ему руку. Он поцеловал ее и, странное дело, на глазах его она видела слезы. Он тихо вышел и уехал. ⟨Он сам себе засмеялся, вероятно думая, что это стыдно, что он прослезился. После обеда Наташа увела к себе Соню и стала спрашивать ее совета, как ей поступить теперь. — Ничего нельзя знать, пока он не объявит свои намерения, — отвечала Соня.⟩