В том настроении, в котором он находился, для Пьера не было человека, которого ему было радостнее видеть, чем Аксинью Ларивоновну. Он поражен был тем счастием, которое посылало ее именно теперь. Она первая начала говорить.
— А вот прибежала своячен проведать, — сказала она. — Что же не едете, ваше сиятельство?
— А ты? — спросил Пьер.
— Как ехать-то, Петр Кирилыч, с моим дураком (она так всегда называла мужа), разве с ним сговоришь. — Она засмеялась. — Мушкетон достал и так пьян — страсть, перебью всех один, да и всё. Да что, Петр Кирилыч, бог не выдаст — свинья не съест. Видно, по грехам нашим.
— Да, да, да, да, да, да, — вдруг, схватив ее за руку и блестя глазами, заговорил Пьер. — Да, да, да, да. Поди сюда, Аксинья. — Он ввел ее в пустые сени. — Послушай, Аксюша, сделай мне дружбу. Я останусь. Я должен остаться. Я видел во сне, что ко мне пришел старец и сказал... нет, что говорить...
Аксинья умными, ласково улыбающимися глазами смотрела на Пьера.
— Я останусь, но, понимаешь, в своем доме мне нельзя оставаться под своим именем... Возьми меня к себе...
— Всё такие же вы чудаки, — качая головой, сказала Аксинья, но на лице ее не было улыбки, и Пьер знал, что по той нравственной связи, которая с давнего времени установилась между ними, она вполне так, как он хотел, понимала его намерение и тот смысл, который он ему приписывал.[1]
Аксинья принадлежала к[2] тем характерам, которые быстро понимают и, не рассуждая, быстро действуют по инстинкту.
— Что ж я, вы знаете, — ее взгляд подтверждал ее слова, — я душой, истинной душой рада. Уж коли оставаться, то, известно, не в графском сане: срама одного что? Я выйду за угол, подожду вас.
— Я сейчас приду, — сказал Пьер встретившемуся ему на заднем крыльце лакею, и вышел вслед за Аксиньей из ворот на улицу, в переулок,[3] и через полчаса Пьер был у Аксиньи Ларивоновны в ее доме на Пресне. Аксинья Ларивоновна отвела Пьеру две комнатки, которые занимали выехавшие жильцы, и Пьер поселился в них.[4] Приятное чувство того, что он сжег свои корабли,[5] вырвался, наконец, из сетей, опутывавших его со всех сторон, что ему ничего не нужно, кроме маленькой комнатки с еранями ⟨и⟩ короткой постели с стеганым одеялом, детски радовало его. Домашние Аксиньи
- ↑ На полях: (забыл, этого нет)
- ↑ Зачеркнуто: одному
- ↑ Зач.: к перекрестку, где они взяли извозчика
- ↑ Зач.: Первое время
- ↑ Зач.: навсегда бросил
