Губернаторша подошла к ним.
— А тут есть одна дама, которая тебя очень хочет видеть. Ведь ты позволил мне так называть тебя, Nicolas?
— О да, ma tante.[2] Кто же это?
— Это одна Малвинцева. Она рассказывала про твое геройство, как ты спас там где-то одну девицу.
— Вот как!
— Да, она[3] здесь в Воронеже, с княжной Марьей Болконской. Ого! как покраснел. Что, или?..
— И не думал, полноте, ma tante.
— А знаешь, вот это бы тебе точно партия. Я тебя истинно люблю. Хочешь, я тебя живо сосватаю?
Губернаторша подводила его в это время к старушке. Это была тетка княжны Марьи, с которой княжна жила теперь в Воронеже.
— Я, ma tante, как следует солдату, ни от чего не отказываюсь, никуда не напрашиваюсь.
— Ну, помни же.
Они подошли к рябой старушке. Старушка, тетка княжны Марьи, стала благодарить Nicolas за спасение ее племянницы. Княжна Марья никуда не ездила. Она вся была в своем горе — потере отца, в заботах о племяннике.[4]
— О, это такой ангел! Надеюсь, вы посетите нас, граф?
Nicolas обещал, и, странное дело, он чувствовал, как он краснел, говоря о княжне Марье. Не то, чтобы он был влюблен в нее. Нельзя было быть влюбленну в княжну Марью, но отчасти как будто совесть его мучала в чем-то по отношению к княжне Марье и отчасти что-то странное,[5] не такое, какое было с другими, чувствовалось ему в его отношениях к княжне Марье.
- ↑ Автограф.
- ↑ [тетушка.]
- ↑ Зачеркнуто: тетка Ма[лвинцева]
- ↑ Зач.: И главное она
- ↑ Зач.: не любовь, а связь неразрывного чувства.
