⟨Дверь Коновницына никогда не затворялась с тем, чтобы ночью не было задержки, и всем адъютантам посланным велено было будить его самого и сейчас же. Болховитинов знал это и пошел прямо к переднему углу, в котором, накрывшись головой, спал генерал⟩.
— С вечера нездоровы очень, третью ночь не спят, — заступнически прошептал денщик. — Уж вы капитана разбудите сначала.[1]
Но Болховитинов не слушал.[2]
— Очень важное, от генерала Дохтурова.
— Ну, постойте, постойте, он[3] больнешенек, — сказал, поднявши голову, офицер, указывая на спящего человека.
Спавший[4] человек был П. П. Коновницын — «человек, отличавшийся весьма небольшими умственными способностями и еще меньшими сведениями», как говорят нам его современники. П. П. Коновницын без сомнения имел полное право сказать то же самое и про[5] тех, кто говорил это, и тогда бы мы не знали, кому верить, но П. П. Коновницын не говорил этого, потому что он так же, как Дохтуров, был человек[6] скромный. Из деятельности же этого человека мы не видим ни огран[иченности] умственных способностей,[7] мы видим, напротив, в этом человеке, как и Дохтурове, тихое, незаметное, мужественное исполнение своего дела и вследствие этого наваливание самого тяжелого и нужного дела на его плечи. С тех пор, как Коновницын сделан был дежурным генералом, он спал не иначе, как одетый и с раскрытой дверью, в которую без доклада мог входить каждый и каждую минуту будить его. И это он сделал не один раз, чтобы удивить кого-нибудь, но, сочтя это раз своим долгом, он делал это постоянно[8] в продолжение месяцев. Только человек, понимающий устройство военной машины, поймет значение[9]
- ↑ Зачеркнуто: Болховитинов подошел к
- ↑ Зач.: Другой спящий офицер поднял голову. Это был Щербинин. — Что, что такое? Всё это было в темноте.
- ↑ Зач.: тотчас
- ↑ Зач.: генерал
- ↑ Зач.: его современников
- ↑ Зач.: исполнительный и
- ↑ Зач.: ни сведений.
- ↑ Зач.: во всё время исполнения
- ↑ На обороте рукописи зачеркнуто: качиваясь легким шагом подошел к ним. Первое впечат[ление] Далее набросок-конспект: Государь из Петербурга имел известия о том, что французские войска растянуты и раздроблены, требовал, чтобы Кутузов атаковал. Он писал: Мих[айловский]-Дан[илевский], 133, 134 стр. На полях: Чичагов. Но в то же самое время Кутузов ⟨т. е. р[усские] в[ойска], не дожидаясь⟩, еще не получив этого приказания ⟨атаковали Мюрата 5 октября еще⟩, 3 октября ⟨атаковал французов⟩ сделал распоряжение об атаке французов при Тарутине. Т. е. так говорят историки. В сущности же не Кутузов сделал это распоряжение (он даже вовсе не желал его делать), а положение армии стало таково, что необходимо было атаковать, и необходимость эта выразилась и поимкой пленных, и интригой генералов, и советами, и соображениями. Но атаковать было необходимо и, несмотря на всё нежелание Кутузова и на все препятствия, делаемые разными лицами, через два дня после вынужденного у Кутузова приказания, атаковали. Новая глава 4-го октября были именины генерала Кикина. Вне нашей линии был дом. Далее на полях конспект: Наполеон получает на смотру известие. Выход бляди. Распоряжение. Боговск[ой]. Щербинин. Кутузов. (Бессмысленное после Малоярославца.) Действительно, что бежали и только просили, чтобы их взяли. Пьер ⟨идет⟩ видит это.
