Страница:L. N. Tolstoy. All in 90 volumes. Volume 17.pdf/288

Материал из Викитеки — свободной библиотеки
Эта страница не была вычитана

— умница бѣлая [?], плясунья [?] и егоза 17) У Ивана одна дѣвка убогая и у Родивона ⟨2 дѣвки. (Одна на возрастѣ, одна 10 лѣтъ⟩. У Ивана Ѳедотовича шесть внучатъ и у Родивона двое.[1]

Иванъ Ѳедотовъ всегда натощакъ, послѣ церкви, бывалъ сердитъ, и теперь ему досадно стало. Первое досадно ему было, что братъ Родивонъ бросилъ дѣло, не раскидалъ завалинки и ушелъ, а Алешка, дуракъ, рохля, сидитъ, не работаетъ. Второе досадно, что бабы до сей поры не управились. «Все дурацкія свои, бабьи, причуды на чистый четвергъ дѣлали», подумалъ онъ. —

— Чего ротъ-то разинулъ? — крикнулъ онъ на внука, который, увидавъ его, взялся за вилы и сталъ неловко втыкать ихъ въ навозъ.

— Эхъ, не смотрѣли бы глаза.

Онъ вырвалъ у него вилы, и это сильное движеніе, какъ будто усилило его гнѣвъ. Онъ нахмурился и замахнулся вилами, но не ударилъ.

— Кабы не такіе дни, обломалъ бы тебѣ ребры, ты бы зналъ, какъ брюхо чесать. А, дура! И взяться-то не умѣешь. Съ борова выросъ, а ума не вынесъ.

И, поплевавъ на руки, Иванъ Ѳедотовъ сильнымъ движеніемъ запустилъ вилы, подсунулъ и, поднявъ на вилину слипшагося навоза съ полпуда, откинулъ ее.

— Такъ вотъ работай, а не то что брюхо чесать. Давно бы откидалъ, да и за другое дѣло взялся. А Родивонъ куда ушелъ?

Ольга, во все это время взглядывавшая своими бойкими, черными глазами на Алешку, и едва удерживаясь отъ смѣха поднялась и, выжимая тряпку, обратилась къ свекору.

— Дядюшка Родивонъ на рѣчку пошелъ, батюшка. Евланья (это была сноха Родивона) прибѣгала, говорить, Катерина рубаху упустила: на льду не держитъ, а плота нѣту. Дядюшка пошелъ плотъ издѣлать.

Иванъ Ѳедотовъ ничего не отвѣтилъ и, встряхнувъ большой шапкой, которая во время работы свалилась напередъ, вошелъ на крылечко и, поднявъ щеколду, отворилъ дверь. Удержавъ свинью, которую приготовилъ убить, запертую въ сѣняхъ и бросившуюся ему подъ ноги, вошелъ въ сѣни. Въ сѣняхъ онъ увидалъ доски палатей, которыя разбирали и мыли, и они были еще не уставлены на мѣсто. И это Родивонъ хотѣлъ сдѣлать, и это ему было досадно. Дверь направо, въ теплую избу, была отперта, a налѣво, въ холодную, была затворена, и изъ нея слышались стоны. Не обращая вниманія на это, Иванъ Ѳедотовъ вошелъ, нагнувшись, въ теплую. Въ избѣ сидѣла старуха мать на конникѣ, согнувшись въ три погибели, и съ трудомъ подняла глаза, чтобы взглянуть на сына. Она была въ

  1. См. таблицу, вклеенную между 280 и 281 стр.
279