сказалъ это, чтобы унизить меня передъ братомъ, показать мнѣ этимъ, что я еще мальчишка. Мнѣ было очень больно. —
Вскорѣ за ихъ уходомъ я услышалъ шумъ подъѣхавшаго экипажа и подошелъ къ окну. Я видѣлъ, какъ лакей откинулъ крышку фаэтона, подсадилъ Володю, потомъ St.-Jérôme’a, какъ закрылъ крышку, взглянулъ на кучера Павла, и какъ кучеръ Павелъ тронулъ возжами вороныхъ, и какъ кучеръ, фаэтонъ и Володя съ St.-Jérôme’oмъ скрылись за угломъ переулка. — Когда я увидалъ почтительность лакея къ Володѣ и Володю въ томъ самомъ фаетонѣ, въ которомъ привыкъ видѣть только бабушку, мнѣ показалось, что между нами все кончено — онъ сталъ большой, онъ не можетъ теперь не презирать меня. — Я сбѣжалъ внизъ, чтобы разсѣяться. — Бабушка стояла у окна, изъ котораго еще видѣнь былъ фаэтонъ, и крестила его, у другаго окна Любочька и Катинька съ выраженіемъ любопытства и радости провожали глазами Володю въ фаэтонѣ и синемъ фракѣ. —
Я поздоровался и тотчасъ же ушелъ наверхъ. —
