— Отчего? — сказалъ Левинъ и свалилъ себѣ рыбу на тарелку, чтобы не развлекать[1] Степана Аркадьича, начавшаго было ему класть.[2]
— Оттого что послѣднюю зиму сталъ ѣздить къ нимъ Алексѣй Вронской, — сказалъ[3] Степанъ Аркадьичъ, кладя свою[4] красивую бѣлую руку на локоть Левина, хотѣвшаго ѣсть безъ соуса.
— Постой, соуса возьми.[5]
— Ну и что же?
— Алексѣй Вронский есть, я думаю, лучшая партія въ Россіи, какъ говорятъ матушки. И какъ я вижу, онъ влюбленъ по уши. Но я тебѣ... И говорить нечего; несмотря на то, что Вронской отличный малый, для меня то, чтобы ты женился на Кити, было бы... Ну, я не стану говорить чтò, — сказалъ Степанъ Аркадьичъ, не любившій фразъ.
Но Левинъ видѣлъ по сіяющему и серьезному лицу Облонскаго, что это были не слова. Левинъ не могъ удержаться, чтобы
- ↑ Зачеркнуто: князя Мишуту
- ↑ Зач.: — Но а если ты ошибаешься, если меня ждетъ отказъ? Ты мнѣ скажи вѣрно. И онъ самъ улыбнулся, понявъ, что требуетъ невозможнаго.
- ↑ Зач.: князь Мишута
- ↑ Зач.: пухлую
- ↑ Зач.: Ты хочешь, чтобы я былъ сватомъ. Чтобы тебѣ пріѣхать какъ жениху послѣ свахи.. — Отчего жъ и не хотѣть? Очень бы ХОТѢЛЪ. Это въ тысячу разъ легче. Да и не легче, a разумнѣе, чѣмъ мое положеніе теперь. Идти на совершенно неизвѣстное и рисковать — чѣмъ? оскорбить ее и получить отказъ. Онъ вспыхнулъ, только представивъ себѣ живо это униженіе отказа. — Это гордость. Страшная гордость. Но ты кушай. Онъ подвинулъ ему блюдо. — Я и не говорю, что нѣтъ, — сказалъ, онъ, бросая вилку. — Я не говорю, что я не гордъ, и не говорю, что я хочу быть либераломъ. Я люблю дѣвушку, хочу на ней жениться и желаю какъ можно меньше мучать себя и ее. — Помилуй, — сказалъ Степанъ Аркадьичъ, — ты что — хочешь сватовства, какъ у купцовъ и въ комедіяхъ? Вѣдь ужъ въ наше время, — сказалъ онъ, этимъ аргументомъ окончательно побивая противника, — въ наше время ужъ права женщинъ, я не говорю эти крайности, а все таки женщина можетъ и должна сама рѣшать свою судьбу. — И ты все таки не отвѣтилъ мнѣ на мой вопросъ: могу ли я надѣяться? — Да ты вотъ какіе вопросы задаешь? Ты знаешь, что я тебя люблю, но у тебя главный недостатокъ то, что ты изо всего дѣлаешь трудности и самъ себя мучаешь. Надо проще смотрѣть на жизнь. Все это очень просто. Ты любишь дѣвушку, и на твоемъ мѣстѣ я бы сдѣлалъ сейчасъ предложеніе и все бы узналъ. — Да, это очень просто по твоему, а по моему совсѣмъ не просто, — сказалъ Левинъ, задумавшись и чувствуя, что изъ его бесѣды съ Облонскимъ ничего не выйдетъ. — Ну вотъ я скажу тебѣ, — продолжалъ Степанъ Аркадьичъ, — нынѣшнюю зиму къ Щербацкимъ часто ѣздитъ графъ Вронской Алексѣй, знаешь? Ну и очевидно родители думаютъ, что онъ имѣетъ намѣреніе, и оно такъ и должно быть. Но кто же ему можетъ сказать, любитъ ли его дѣвушка или нѣтъ? Ужъ это пускай онъ самъ отъискиваетъ.
