— Вы здоровы, хорошо доѣхали?
— Прекрасно, благодаря милой Аннѣ Аркадьевнѣ.
Они стояли почти рядомъ.
Анна Аркадьевна подошла еще ближе и, протянувъ старушкѣ маленькую руку безъ колецъ и безъ перчатки (все было необыкновенно просто въ лицѣ и въ одеждѣ Анны Аркадьевны), — Ну, вотъ вы встрѣтили сына, а я брата, и все прекрасно, — сказала она по французски. — И всѣ исторіи мои пришли къ концу, а то бы нечего ужъ разсказывать.
— Ну, нѣтъ милая, — сказала старушка, гадливо отстраняясь отъ проходившей дамы въ блестящей атласной шубкѣ, въ лиловомъ вуалѣ, до неестественно румяныхъ губъ, въ модныхъ лаковыхъ ботинкахъ съ кисточками. — Я бы съ вами объѣхала вокругъ свѣта и не соскучилась. Вы однѣ изъ тѣхъ милыхъ женщинъ, съ которыми и поговорить и помолчать пріятно. О сынѣ успокойтесь. Все будетъ хорошо, повѣрьте, — продолжала старушка, — и прекрасно, чтобъ вашъ мужъ поучился ходить за сыномъ. Здравствуйте, милый, — обратилась она къ Степану Аркадьичу, — ваши здоровы? Поцѣлуйте за меня Долли и Кити. — Кити, — сказала она, подчеркнувъ это слово и взглянувъ на сына. — Мой сынъ, — прибавила она представляя сына Аннѣ Аркадьевнѣ. — И какъ это вы умѣете быть незнакомы съ тѣми, съ кѣмъ надо. Ну, прощайте, прощайте, милая. Дайте поцѣловать ваше хорошенькое личико.
Анна Аркадьевна пожала руку Удашеву. Онъ ей напомнилъ свое знакомство.
— Какже, я помню. Ваша матушка слишкомъ добра. Я благодаря ей не видѣла времени. Надѣюсь васъ видѣть.
Она говорила это просто, мило, но въ глазахъ ея было больше чѣмъ обыкновенное вниманіе.[1]
Ея поразила вся фигура Удашева. И поразила пріятно. Она не помнила, видѣла ли она когда-нибудь такихъ маленькихъ, крѣпкихъ съ черной щеткой бороды, спокойныхъ и джентельменовъ. Что то особенное было въ немъ.
«А вотъ какіе бываютъ, — сказала она. — Онъ славный, долженъ быть. И что сдѣлалось съ нимъ?» Онъ вдругъ смѣшался и покраснѣлъ и заторопился искать дѣвушку матери.
Къ Аннѣ Аркадьевнѣ тоже подошла ея дѣьушка въ шляпѣ.
— Ну, Аннушка, ты уже устрой багажъ и пріѣзжай, — сказала она, доставая билетъ, и положила руку на руку брата.
— Послушай, любезный, вещи сестры, — сказалъ онъ служащему, кивнувъ пальцемъ, и прошелъ съ ней.
Они уже стали отходить, какъ вдругъ толпа хлынула имъ на встрѣчу, и, какъ это бываетъ, ужасъ неизвѣстно о чемъ распространился на всѣхъ лицахъ.
- ↑ На полях против этих слов написано: И когда она говорила это, и въ его и въ ея глазахъ было что то очень дружеское и знакомое [?], какъ будто давно онъ
