Хозяинъ хотѣлъ унести мёртвую собачку, но левъ ни кого не подпускалъ къ ней.
Хозяинъ думалъ, что левъ забудетъ свое горе, если ему дать другую собачку, и пустилъ къ нему въ клѣтку живую собачку, но левъ тотчасъ разорвалъ её на куски. Потомъ онъ обнялъ своими лапами мёртвую собачку и такъ лежалъ пять дней.
На шестой день левъ умеръ.
Въ нашемъ домѣ за ставнемъ окна воробей свилъ гнѣздо и положилъ пять яичекъ. Мы съ сёстрами смотрѣли, какъ воробей по соломенкѣ и по пёрушку носилъ за ставню и вилъ тамъ гнѣздышко. А потомъ, когда онъ положилъ туда яйца, мы очень обрадовались. Воробей не сталъ больше прилетать съ пёрушками и соломой, a сѣлъ на яйца. Другой воробей — намъ сказали, что одинъ мужъ, а другой жена — приносилъ женѣ червей и кормилъ её.
Черезъ нѣсколько дней мы услыхали изъ-за ставня пискъ и посмотрѣли, чтò сдѣлалось въ воробьиномъ гнѣздѣ: въ нёмъ было пять крошечныхъ голыхъ птичекъ, безъ крыльевъ и безъ перьевъ; носики у нихъ были жёлтые и мягкіе, и головы большiя.
Они показались намъ очень некрасивы, и мы перестали на нихъ радоваться, а только иногда смотрѣли на то, чтó они дѣлали. Мать часто отъ нихъ улетала за кормомъ, и, когда она возвращалась, воробышки съ пискомъ открывали свои жёлтые клювики, и мать одѣляла ихъ кусочками червяковъ.
