Артиллеристъ, блѣдный какъ полотно, не шевелясь, смотрѣлъ на дѣтей.
Матросы спустили лодку, бросились въ неё и, сгибая вёсла, понеслись что было силы къ мальчикамъ, но они были ещё далеко отъ нихъ, когда акула уже была не дальше 20-ти шаговъ.
Мальчики сначала не слыхали того, чтó имъ кричали, и не видали акулы; но потомъ одинъ изъ нихъ оглянулся, и мы всѣ услыхали пронзительный визгъ, и мальчики поплыли въ разныя стороны.
Визгъ этотъ какъ будто разбудилъ артиллериста. Онъ сорвался съ мѣста и побѣжалъ къ пушкамъ. Онъ повернулъ хоботъ, прилёгъ къ пушкѣ, прицѣлился и взялъ фитиль.
Мы всѣ, сколько насъ ни было на кораблѣ, замерли отъ страха и ждали, что будетъ.
Раздался выстрѣлъ, и мы увидали, что артиллеристъ упалъ подлѣ пушки и закрылъ лицо руками. Что сдѣлалось съ акулой и съ мальчиками, мы не видали, потому что на минуту дымъ застлалъ намъ глаза.
Но когда дымъ разошёлся надъ водою, со всѣхъ сторонъ послышался сначала тихій ропотъ, потомъ ропотъ этотъ сталъ сильнѣе и наконецъ со всѣхъ сторонъ раздался громкій, радостный крикъ.
Старый артиллеристъ открылъ лицо, поднялся и посмотрѣлъ на море.
По волнамъ колыхалось жёлтое брюхо мёртвой акулы. Въ нѣсколько минутъ лодка подплыла къ мальчикамъ и привезла ихъ на корабль.
