какъ мнѣ вѣкъ прожить?» И такъ она долго плакала и причитала.
Одинъ разъ пошёлъ я съ ребятами на большую дорогу лошадей стеречь и вижу — идётъ солдатъ съ сумочкой за плечами. Онъ подошёлъ къ ребятамъ и говоритъ: «Вы изъ какой деревни, ребята?» «Мы — говоримъ — изъ Никольскаго». — «А что, живётъ у васъ солдатка Матрёна?» А я говорю: «жива, она мнѣ матушка». Солдатъ поглядѣлъ на меня и говоритъ: «а отца своего видалъ?» Я говорю: «онъ въ солдатахъ, не видалъ». Солдатъ и говоритъ: «ну, пойдёмъ, проводи меня къ Матрёнѣ, я ей письмо отъ отца привёзъ». Я говорю: какое письмо? А онъ говоритъ: вотъ пойдёмъ, увидишь.
«Ну чтожъ, пойдёмъ».
Солдатъ пошёлъ со мной, да такъ скоро, что я бѣгомъ за нимъ не поспѣвалъ. Вотъ пришли мы въ свой домъ. Солдатъ помолился Богу и говоритъ: «здравствуйте!» Потомъ раздѣлся, сѣлъ на конникъ и сталъ оглядывать избу, и говоритъ: «чтожъ, у васъ семьи только-то?» Мать оробѣла и ничего не говоритъ, только смотритъ на солдата. Онъ и говоритъ: «гдѣжъ матушка? — а самъ заплакалъ. Тутъ мать подбѣжала къ отцу и стала его цѣловать. И я тоже влѣзъ къ нему на колѣни и сталъ его обшаривать руками. А онъ пересталъ плакать и сталъ смѣяться.
Потомъ пришёлъ народъ, и отецъ со всѣми здоровался и разсказывалъ, что онъ теперь совсѣмъ по билету вышелъ.
Какъ пригнали скотину, пришла и нянька и поцѣловалась съ отцомъ. А отецъ и говоритъ: «это чья же молодая бабочка?» А мать засмѣялась и говоритъ:
