что онъ вѣритъ спасителю, но что ему трудно спастись? Если онъ вѣритъ, то прежде чѣмъ сказать, что трудно, онъ остановится, одумается и сдѣлаетъ первый шагъ къ тому пути, который указанъ ему. Если же онъ не дѣлаетъ этаго, то онъ и не можетъ говорить, что трудно, а онъ лицемѣръ, и онъ не вѣритъ тому, кто хочетъ спасти его.
Я знаю, что вы нарушаете заповѣди любви, убиваете и прелюбодѣйствуете и дѣлаете много другихъ грѣховъ, и я не сужу васъ за это. Я знаю, что когда гнѣвъ или блудная похоть войдетъ въ ваше сердце, вы бываете не въ силахъ остановить ихъ. Я знаю это и за это не сужу васъ; но если вы боитесь этихъ грѣховъ и знаете, что они ведутъ васъ въ погибель, то отчего же вы не дѣлаете того, чему я научилъ васъ, чтобы не подпадать этимъ соблазнамъ? Можетъ быть, трудно не убить человѣка, когда гнѣвъ овладѣлъ сердцемъ; можетъ быть, трудно не впасть въ блудъ, когда похоть овладѣла сердцемъ; но для того, кто вѣритъ слову Божію, не можетъ быть труднымъ вмѣсто заботы о мірскихъ дѣлахъ и праздныхъ мудрованій думать о словѣ Божіемъ и о законѣ его, не можетъ быть труднымъ, вмѣсто общенія съ развратниками, сильными, богатыми и гордыми, искать общенія съ праведными, смиренными, униженными и святыми, не можетъ быть труднымъ, вмѣсто служенія раздѣленію людей и борьбѣ межъ ними, служеніе примиренію людей между собою. Не можетъ быть труднымъ, вмѣсто служенія маммону, отреченіе отъ собственности и признаніе всѣхъ благъ земныхъ общими всѣмъ людямъ. Не можетъ быть труднымъ, вмѣсто служенія мірскимъ господствамъ, признаніе между людьми одной власти — духа истины. Все это не можетъ быть трудно, потому что все это не требуетъ даже усилія, все это зависитъ только отъ вѣры въ ученіе Христа.
Не любилъ Сократъ учителей, тѣхъ, которые думали, что они все знаютъ и могутъ учить народъ. Когда сходился съ ними Сократъ, онъ всегда обличалъ ихъ и показывалъ имъ, что они сами не знаютъ того, чему они учатъ. Зашелъ въ Афины учитель Протагоръ. Слава про этаго учителя шла большая, и пошелъ къ нему весь народъ его слушать. Пришелъ и Сократъ. Пришелъ Сократъ и говоритъ:
— Слыхалъ я про тебя, что ты хорошій учитель. Скажи мнѣ, чему ты учишь?
— Я учу людей мудрости.
— Это великая наука, сказалъ Сократъ, но не можешь ли ты намъ сказать подробнѣе, какія ты учишь по своей наукѣ дѣла дѣлать. Если я спрошу музыканта, какія онъ учитъ дѣла дѣлать, онъ отвѣтитъ мнѣ, что учитъ играть. Если спрошу корабельщика, онъ скажетъ, что учитъ корабли строить. Спрошу каменьщика, онъ скажетъ — камни тесать. Вотъ такъ. я и тебя спрашиваю: какія ты по своей наукѣ учишь дѣла дѣлать?
— Я учу,— отвѣчалъ Протагоръ,— убѣждать людей тому, чтобы они дѣлали то, что я имъ совѣтую.
— Когда ты убѣждаешь людей,— сказалъ Сократъ,— ты убѣждаешь ли для своей пользы или для ихъ пользы?
— Для ихъ пользы,— отвѣтилъ Протагоръ.
— Люди,— сказалъ Сократъ,— всѣ дѣлаютъ разныя дѣла: одни пашутъ, сѣютъ, другіе кузнецы, башмачники, каменьщики — всѣ ищутъ себѣ пользы и видятъ пользу каждый въ своемъ ремеслѣ. Если ты убѣждаешь ихъ для ихъ пользы, то ты долженъ знать всякое ремесло, чтобы указать каждому человѣку, какъ его лучше дѣлать. Ты учишь, стало быть, всѣмъ наукамъ и всѣмъ ремесламъ?
— Нѣтъ, отвѣчалъ Протагоръ. Я не учу всѣмъ наукамъ и всѣмъ ремесламъ, а я учу тому, что нужно знать каждому человѣку ученому: учу арифметикѣ, геометріи, стихотворчеству, философіи, и когда молодой человѣкъ узнаетъ все это, онъ будетъ знать, чтò нужно для пользы всякаго человѣка.
