не бояться цензуры, особенно в народном издании; поэтому Толстой думал попытаться напечатать ее или в «Неделе», или в «Полном собрании» (из того же письма). Из письма Толстого к жене из Ясной поляны явствует, что из сообщения ему П. И. Бирюкова из Петербурга видно, что «редактор», вероятно, «Недели», т. е. П. П. Гайдебуров, берется напечатать сказку, но с некоторыми пропусками;[1] хотя сначала Толстой и сам склонялся к этому, тут он отказался от прежней мысли и остановился на том, как он пишет Софье Андреевне, что «не лучше ли в самом деле (пустить сказку) в Полное собрание, как ты хотела». «Так что, — прибавляет он, — я отложил до твоей поездки в Петербург; там с Страховым рассудите».
Толстой был доволен своей сказкой: «мне эта сказка нравится — пишет он В. Г. Черткову. — Желал бы знать ваше впечатление».[2] Чертков познакомился со сказкой уже не в первой редакции, очень отличающейся от следующих, а в другой, довольно близкой к окончательной — третьей, но всё-таки дающей некоторые существенные варианты. В своем письме 11 ноября 1885 г. Чертков высказывает свое несогласие с некоторыми выражениями сказки, которые, по его мнению, следует изменить («кое-что есть, мне кажется, что не совсем удачно и немножко вредит»); так он был против выражения «немец» купец и против последних слов рассказа «со свиньями»; «они здесь не нужны и вредят». В. Г. Чертков предлагает такое окончание: «Только один есть у него обычай в царстве — у кого мозоли на руках — полезай зa стол, а у кого нет — тому объедки». «Понятие о законе — говорит В. Г. Чертков, — в царстве Ивана Дурачка противоречит его характеру: там всё больше, ну что ж». С этими поправками Толстой легко согласился и переделал свой текст в последней фразе уже в корректуре; в письме 18 ноября к Черткову он говорит: «вашими замечаниями о Иване Дураке я воспользовался».[3] Прежде последняя фраза сказки читалась так: «Только один закон у него и есть в царстве: у кого мoзоли на руках — полезай за стол, у кого нет — тому объедки со свиньями».
В ноябре 1885 г. С. А. Толстая, приступая к своей издательской деятельности новым 5-м изданием «Сочинений графа Л. Н. Толстого», сразу столкнулась с цензурой из-за 12-й части, заключающей в себе произведения последних лет; она должна была сама ехать в Петербург с хлопотами перед высшими чиновниками; она даже была готова обратиться к Александру III, хотя сам Толстой и просил ее «не разлетаться» к царю и «даже и к Толстому (т. е. Дмитрию Андреевичу — министру внутренних дел) лучше не ездить»; «если по их соображениям, — прибавляет он, — можно, то можно, а если нет, то только кровь себе будешь портить».[4] В эту же XII-ю часть, между прочим, должна была войти и сказка об Иване Дураке. Оставленная в Главном управлении по делам печати ХІІ-я часть, только в середине апреля 1886 г. через 5 месяцев получила разрешение цензуры, но за исключением статьи «В чем моя вера». Толстой, обыкновенно относившийся безразлично к цензурным преследованиям его статей, на этот раз был чрезвычайно
- ↑ Письма Л. Н. Толстого к жене. М. 1915, стр. 277.
- ↑ См. том 85, стр. 270.
- ↑ См. т. 85, стр. 280.
- ↑ Письма Л. Н. Толстого к жене. М. 1915 от 21 ноября 1886 г. стр. 286.
