одна работа и любовь людей. Мы считаем, что то, что̀ есть основа всего, того и надо держаться, увеличивая его. И когда это есть, то семья живет и даже благоденствует.
Нет, — продолжал Памфилий — если бы я сомневался в истинности учения Христа и если колебался бы в исполнении его, то и сомнение и колебания мои кончились бы тотчас, если бы я подумал об участи детей, воспитанных в язычестве, в тех условиях, в которых ты вырос и растут твои дети. Какие бы мы, некоторые люди, ни делали устройства жизни — с дворцами, рабами и произведениями чуждых стран, привозимыми к нам, жизнь большинства людей всё-таки остается такою, какая она есть, какой она должна быть. Обеспечение этой жизни остается всегда одно: любовь людей и труд. Мы хотим сами освободить себя и своих детей от этих условий и посредством насилия — не любовно заставляем людей служить нам, и — удивительное дело! — чем больше мы, как будто, обеспечиваем себя, этим мы тем больше лишаем себя истинного естественного и вечного обеспечения — любви. Чем больше власть владыки, тем меньше к нему любви.
То же и с другим обеспечением — трудом. Чем больше человек избавляет себя от труда и приучается к роскоши, тем менее он становится способным к труду; тем более лишается истинного и вечного обеспечения. И эти-то условия, в которые люди ставят детей своих, они называют обеспечением. Возьми твоего сына и моего и пошли их теперь найти дорогу, передать распоряжение, сделать нужное дело, и посмотри, который из двух лучше сделает; а попробуй отдать их на воспитание, — которого из двух охотнее возьмут? Нет, не говори этих ужасных слов, что христианская жизнь возможна только для бездетных. Напротив, можно сказать, языческой жизнью жить простительно только бездетным. Но горе тому, кто соблазнит единого из малых сих.
Юлий молчал.
— Да, — сказал он, — может, ты и прав, но воспитание детей начато, лучшие учителя учат их. Пускай они узнают всё, что мы знаем. Вреда от этого не может быть. А для меня и для них время есть еще. Они могут придти к вам, когда будут в силе, если найдут это нужным. Я же могу сделать это, когда поставлю на ноги детей и останусь свободным.
— Познаете истину и свободны будете, — сказал Памфилий.
