оттого, что последнее время так был увлечен своими мыслями о жизни и смерти, что мало думал, так теперь наверстываю. Я всё еще не кончил и всё уясняю себе больше и больше. Когда кончу, то напечатаю у Оболенского последнюю, по моему лучшую версию, если он хочет и цензура пропустит (нецензурного кажется нет ничего)» (Б, III, 67). И дальше в том же письме: «Кое что я прибавил, уяснив себе, к моим мыслям о жизни и смерти, что мне кажется ясно и полезно знать. Сообщу вам, когда оставлю эту работу и возьмусь зa другую». (См. т. 64 настоящего изд.). Н. Л. Озмидову 24 марта 1887 г. из Москвы он пишет: «Я теперь уже более месяца занят писанием о том, что есть жизнь. Хочется и надеюсь выразить совсем просто и ясно, что жизнь есть совсем не та путаница и страдания, которые мы себе представляем под этим словом, а нечто очень простое, ясное, легкое и всегда радостное» (Сочинения, М. 1911, XX, стр. 132).
2 апреля 1887 г. из Москвы он пишет В. Г. Черткову: «...очень я увлекся своей работой о жизни и смерти. Месяца полтора ни о чем другом не думаю ни днем, ни ночью. Вы, верно, думаете, что напрасно. Очень может быть, но не могу иначе, и работа, мне кажется, не толчется на месте, а подвигается и даже приближается к концу. Работа потому меня затягивает, что работаю для себя и для других: себе наверное много уяснил, во многом себя утвердил, и потому надеюсь, что хоть немного также подействует и на некоторых других» (ТЕ, 1913, стр. 50). Того же 2 апреля Г. А. Русанову: «Я уехал из Москвы для уединения. Работаю над мыслями о жизни и смерти, переделываю то, что читал, и очень мне предмет этот кажется важен. Кажется, что разъяснение этого, т. е. того, что именно есть жизнь (у Христа это разъяснено), разъяснение Христово для людей, которые не хотят понимать Евангелия — это очень важно, нужно, прибавит счастья людям. Видите, какие гордые мысли! Что делать, они есть, и они-то поощряют к работе». («Вестник Европы» 1915, 3, стр. 12.)
С. А. Толстая также сообщает об усиленной работе Толстого в марте месяце: «Лев Николаевич очень занят своей работой по поводу статьи «О жизни и смерти», которую он читал в университете. Он ее после чтения несколько раз уже переделывал и всё еще усиленно над ней работает..... Статью свою Лев Николаевич будет печатать в отчете Психологического общества, и мы немедленно ее вам пришлем. Я бы вам ее переписала, да он переделывает ее так часто и быстро, что не знаешь еще, в каком виде будет настоящее» (Письмо С. А.Толстой к А. А. Фету от 23 марта 1887 г.). «Очень интересно одно — это Левочкина статья «О жизни и смерти»; некоторое из нее было в «Новом времени», но без связи и не совсем так напечатано. Он опять ее всю переделал и очень над ней работает»..... (Письмо С. А. Толстой к Т. А. Кузминской от 1 апреля 1887 г.). Надо думать также, что не без влияния на усиленную работу над статьей в марте месяце прошли факты смертей ряда лиц, хорошо знакомых Толстому. Во всяком случае С. А. Толстая сообщает в письме к А. А. Фету от 23 марта: «Лев Николаевич..... озабочен очень эти дни умиранием Перфильевой, жены губернатора. Это его старый друг, и несчастная эта Прасковья Федоровна третий день в агонии (у ней рак в желудке), всех всё-таки узнает и радуется приходу друзей. Хотя Лев Николаевич этого не говорил, но
