Семенъ. Здравствуй, батюшка. Дядѣ Митрію, дядѣ Ивану почтеніе. Дома здоровы-ли?
Таня. Ну что? Будетъ Капчичъ-то?
Семенъ. Нѣту. На словахъ велѣлъ сказать. Нельзя нынче.
Таня. Вотъ и хорошо.
Семенъ. Чего хорошо?
Таня. А вотъ погоди, увидишь.
Семенъ. Ну что, родитель не говорилъ?
Таня. Не нравится ему, вижу. Ты, Семенъ, не робѣй. Я одну штуку придумала, ты только дѣлай.
Семенъ. Я-то? Да я все сдѣлаю. Чтожъ, развѣ я худое что?
(Кличетъ камердинера.) Ѳедоръ Иванычъ!
Камердинеръ. Ну что?
Семенъ. Приказали кланяться, не могутъ быть никакъ.
Камердинеръ. Погодите, сейчасъ выйдетъ, будетъ рѣшенье. Кончаетъ.
Таня. А вы почемъ узнаете, Ѳедоръ Иваныч?
Камердинеръ. А когда онъ записалъ сообщеніе духовъ, тогда онъ вслухъ перечитываетъ.
Таня. А вы неужели вѣрите, Ѳедоръ Иванычъ?
Камердинеръ. Вѣрить не вѣрю, а это дѣло можетъ быть изслѣдовано научно. Есть много, другъ Горацій...
Таня. Это точно. Такъ спрашиваетъ ужъ? (Мужикамъ.) Это онъ спрашиваетъ про ваше дѣло.
1-й Мужикъ. Гдѣ бы про это узнать нашему брату? Спрашиваетъ? У кого же?
Таня. Да у духовъ все.
1-й Мужикъ. Значитъ, себѣ размѣтку дѣлаетъ?
Таня. Да нѣтъ. Говорю, спрашиваетъ.
2-й Мужикъ. Да какъ же?
Таня. Да вотъ возьметъ блюдечко да вертитъ, а оно пишетъ.
1-й Мужикъ. Дошли, значитъ, до дѣла.
Камердинеръ. Спиритизмъ это.
Леонидъ Ѳедоровичъ (выходитъ). Ну, друзья мои, не могу. Очень бы желалъ, но мнѣ никакъ нельзя. Не могу исполнить вашего желанія.
1-й Мужикъ. Да ужъ помилосердствуй.
2-й Мужикъ. Арестъ вѣдь намъ, и жить нельзя.
