Таня. А вотъ погодите. Только ужъ если сдѣлаю, вы меня не обижайте. Чтожъ, дяденька, вы про Семена сказывали... (Закрывается.) А я сдѣлаю.
1-й Мужикъ. Да только сдѣлай такъ, и замужъ отдадимъ и міромъ кормить всю жизнь обвяжемся.
Таня. Не обманете?
Камердинеръ. Ходилъ, просилъ, нѣтъ, не согласенъ. Берите бумагу да идите.
Таня. Дайте бумагу, а сами не уходите совсѣмъ, подождите тутъ. Я сейчасъ выбѣгу, скажу что.
(Мужики уходятъ.)
Таня (камердинеру). Доложите, Ѳеодоръ Иванычъ, барину. Мнѣ ему словечко сказать надо.
Камердинеръ. Это что еще?
Таня. Да по случаю спиритизма.
Камердинеръ. Да чтожъ?
Таня. Нужно, вы скажите.
Камердинеръ. Ты что знаешь?
Таня. Стало быть, знаю, я прошлый разъ при Капчичѣ всю сеансу видѣла, подъ диваномъ просидѣла.
Камердинеръ. Егоза ты, посмотрю на тебя. Ты скажи, что?
Таня. Послѣ скажу. Худаго ничего. Ужъ вы, Ѳеодоръ Иванычъ, скажите. Вы не обидчикъ, какъ Григорій Михайлычъ. Я васъ какъ благодарю всегда. Вы на умъ наставите. Скажите, пожалуйста, худаго ничего. Ей Богу. А вы бумагу только возьмите да положите барину на столъ, я сдѣлаю, что подпишетъ.
Камердинеръ. Что придумала, ну посмотримъ, пожалуй.
(Уходитъ.)
Таня. Право, сдѣлаю. Чего жъ не сдѣлать? Онъ не пойметъ. Только бы Сема слушался. Да онъ у меня молодецъ. Онъ простой, а ужъ за что возьмется, по сторонамъ не глядитъ. Я его налажу. Онъ какъ сдѣлаетъ, то чудо. (Смѣется.) Ну а не выйдетъ дѣло — ну не бѣда. Развѣ грѣхъ какой!
