К главе II.
⟨Про себя знаю, что когда я пилъ вино — я рѣдко напивался — раза два въ жизни — то я дѣлалъ, не будучи тѣмъ, что называется пьянымъ, подъ вліяніемъ его такіе поступки, говорилъ такія вещи (а въ нашемъ быту главные наши поступки — слова), которые и не подумалъ бы сдѣлать и сказать безъ вина.⟩
К главе II.
⟨Морфинистъ требуетъ однаго спокойствія физическаго, безболѣзненности, и наркотикъ даетъ ему это. Сознаніе ѣдока или курильщика опіума и хашиша требуетъ удовлетвореній похоти, которые невозможны ему, и наркотикъ погружаетъ его въ состояніе галлюцинаціи, при которомъ ему кажется, что онъ имѣетъ то, чего ему хочется. Разница хашиша, опіума отъ алкоголя и табака та, что табакъ разрѣшаетъ судью и критика умственнаго, распускаетъ преимущественно умъ и рѣчь, алкоголь — преимущественно чувство, морфинъ, хашишъ и опіумъ преимущественно воображеніе. При первомъ — табачномъ опъяненіи усыпляется задерживающій размахъ и произволъ ума, при алкоголе — задерживающее чувство, при морфине, опіуме, хашишѣ — воображеніе⟩
К главе II.
Всѣ знаютъ, что страстные потребители морфина, опіума, хашиша, предаваясь своему пороку и живя въ мірѣ воображенія, въ который ихъ переноситъ пріемъ одуряющаго вещества, все болѣе и болѣе становятся равнодушными къ жизни, не стараясь уже измѣнять ни себя, ни условія своей жизни соотвѣтственно требованіямъ своего сознанія, и становятся тѣмъ, что называется невмѣняемыми. Ненормальность этихъ людей признается всѣми, и мы совершенно справедливо относимся къ нимъ, какъ къ больнымъ людямъ, съ которыми нельзя разсуждать, но которыхъ надо лѣчить. Почему же люди нашего міра, постоянно пьющіе вино и курящіе, представляются намъ совершенно нормальными, и намъ и въ голову не приходитъ, что люди, потребляющее алкоголь и табакъ, точно также люди не нормальные и больные, какъ и морфинисты или ѣдоки и курильщики опіума и хашиша? —
Если можно установить различіе между послѣдствіями потребления опіума, хашиша, морфина, алкоголя и табаку, то только
