Удивительное дѣло: жили, жили люди безъ вина и без табаку, и теперь есть люди, которые живутъ безъ нихъ, и понемногу, понемногу стали пить и курить люди, и теперь дошло до того, что пьютъ и курятъ уже почти всѣ, и мужчины, и женщины, и дѣти даже, такъ что вина и табаку выходитъ столько, что отдавай люди тѣ деньги или тѣ труды, которые они тратятъ на табакъ и вино, то можно бы прокормить и одѣть и призрѣть всѣхъ бѣдныхъ, убогихъ, больныхъ и старыхъ и обучить въ хорошихъ училищахъ всѣхъ дѣтей всего міра. Но не это удивительно; — мало ли люди тратятъ силъ и трудовъ для своихъ удовольствій. И ничего бы не было удивительного, если бы питье вина и куренье табаку сами по себѣ доставляли бы удовольствіе, такъ, какъ доставляютъ такое удовольствіе[1] игра, охота, роскошь, хорошая пища, плотская любовь. Всѣ эти дѣла прямо тянутъ къ себѣ человѣка, потому что онѣ прямо пріятны человѣку. Но совсѣмъ не то съ виномъ, табакомъ у насъ (и хашишемъ и опіумомъ въ Азіи и Африкѣ); всѣ эти одурманивающія веще[ства] сами по себѣ не доставляютъ удовольствія и человѣка не тянутъ къ себѣ, напротивъ (алкоголь, въ чемъ бы онъ ни былъ въ винѣ, въ водкѣ, въ пивѣ ли) алкоголь самый тотъ, отъ котораго крѣпость вина, и никотинъ, отъ котораго крѣпость табака, ни то ни другое не манится человѣку, а напротивъ отталкиваетъ, и всякій свѣжій человѣкъ, не испорченный привычкой, предпочтетъ пить сладкій, но не пьяный напитокъ и дышать чистымъ воздухомъ, а не табачнымъ дымомъ, и нюхать запахъ травы, цвѣтовъ, а не никотина.
И вмѣстѣ съ тѣмъ такъ или иначе, но люди, понемногу принуждая себя, преодолѣваютъ непріятность, происходящую отъ питья и куренья, привыкаютъ къ тому и другому и привыкаютъ такъ сильно, что готовы лишать себя всего — не только удовольствій, но и необходимаго; только бы имѣть возможность курить или пить.
- ↑ Зачеркнуто: красивая одежда
