неизбежно вытекающие из замены одного жизнепонимания другим.
Самое обычное, общее и наивное понимание жизни то, которое усваивает каждый человек при первом проблеске сознания, состоит в том, что жизнь его дана ему в его распоряжение для его блага и что вся деятельность жизни должна и может быть руководима только этим приобретением наибольшего блага. Всё, что существует в мире при этом жизнеп[онимании], представляется таким, каким оно должно быть: мир существует так, как он должен и существовать. Жизнь же моя, говорит себе человек, состоит в том, чтобы, подчинившись законам этого мира, получить наибольшее возможное благо.
Пишу это послесловие, во-первых и главное, для того, чтобы, насколько это еще возможно, исправить ошибки, сделанные в этой книге, и, кроме того, разъяснить, насколько я сумею, основную мысль ее, затерянную в ней[1] среди отступлений, разъяснений, возражений и примеров.
Главная ошибка моя в этой книге, ошибка, в которой я каюсь перед богом и за которую прошу прощения у людей, состоит[2] в увлечении, заставлявшем меня отступать от того закона любви, во имя которого я и писал то, что писал, и в незаконном и строгом суждении о людях.
Три главные мысли составляют сущность этой книги. Боюсь что они затериваются среди всех отступлений, примеров, разъяснений, возражений на предполагаемые возражения, и потому постараюсь изложить их в этом послесловии с тою краткостью и ясностью, с которой они выяснились для меня, и насколько я буду в состоянии это сделать.
Первая и главная мысль есть изложение сущности христианского жизнепонимания, заменившего языческое; вторая — необходимость усвоения людьми нашего времени этого жизнепонимания, изменяющего весь строй жизни; третья — определение той деятельности, которая вытекает из этого жизнепонимания.
Нет основ. Существующие основы рушатся. Чтоб найти твердую точку опор, надо подломить[3] их. То, что они признаны,
- ↑ Зачеркнуто: и затемненную в книге
- ↑ Первоначально было: состояла в том, что в процессе писания книги, увлекаясь ходами мысли, я часто забывал В дальнейшем этот текст был заменен новым, который был также отброшен автором: состояла в том часто недобром, насмешливом, осуждающем тоне, с которым я говорил о людях, в том, что приписывал людям дурные намерения, о которых не мог и не имел права судить. Я искренно раскаиваюсь в этом
- ↑ В рукописи ошибочно: подложить
