Страница черновой рукописи статьи «О голоде».
Между нами и народом нет иной связи, кроме враждебной, господина и раба. Чем лучше мне, тем хуже ему. Чем лучше ему, тем хуже мне. И при этих-то условиях мы вдруг стали уверять себя и других, что мы очень желаем вывести его из того состояния бедности, в которое мы сами поставили его и которое нужно нам.
Вот эта-то условная ложь, принимаемая всеми за правду, и составляет причину страшной путаницы понятий у людей нашего круга, обсуждающих теперешнее бедственное положение народа.
Разве теперь, когда люди, как говорят, мрут с голода, помещики, купцы, вообще богачи не сидят с запасами хлеба, ожидая еще большего повышения цен? Разве они не сбивают цен с работы? Разве чиновники перестают получать жалование, собираемое с голодных? Разве все эти интеллигентные люди не продолжают жить по городам для своих, послушаешь их, самых возвышенных целей, — пожирая там, в городах, эти, свозимые для них туда, средства жизни, от отсутствия которых мрет народ?
Все интересы каждого из господ: ученые, служебные, художественные, семейные — такие, которые не имеют ничего общего с жизнью народа. Народ не понимает господ, а господа, хотя и думают, что понимают народ, не понимают его, потому что его интересы не только не одинаковы с господскими, но всегда прямо противоположны им.
Отношение же наше — господ к народу — то, что мы высасываем его кровь и живем им и потому настоящей деятельной любви к нему никакой не имеем и иметь не можем, а отчасти боимся его, отчасти же боимся потерять тот рабочий скот, которым мы живем. И поняв это действительное свое отношение к народу, люди могут поступить двояким образом. Первое, не изменяя существующего отношения, постараться сделать безопасным для себя народное возбуждение, происходящее от голода, и сохранить как можно больше той рабочей силы, к[оторая] нас кормит, или, поняв всю жестокость, бесчеловечность, антихристианство, всю гадость и подлость того отношения, в к[отором] мы находимся к народу, покаяться в своем грехе и грехе наших предков, с начала до конца изменить это отношение, разорвать кастовую черту, разделяющую нас от народа.
...Люди нашего общества, действительно искренно сочувствующие народному бедствию, могут двумя путями помочь
