Марья Ивановна. Он уехал в город. Он скоро будет.
Александра Ивановна. Какую ж это вы книжку брали?
Священник. А это г-на Ренана, так сказать, сочинение, «Жизнь Иисуса».
Петр Семенович. Вот как. Какие вы книжки читаете.
Священник (в волнении закуривает папироску). Николай Иванович, они мне дали прочесть.
Александра Ивановна (презрительно). Николай Иванович вам дал прочесть. Что же, вы согласны с Николаем Ивановичем и с господином Ренаном?
[Священник.] Конечно, не согласен. Если [бы], так сказать, я был согласен, то не был бы, как говорится, служителем церкви.
Александра Ивановна. А если вы, как говорится, служитель церкви верный, то что же вы не убедите Николая Ивановича?
Священник. У каждого, можно сказать, свои мысли об этих предметах, и Николай Иванович много, можно сказать, справедливо утверждают, но в главном заблуждаются, насчет, можно сказать, церкви.
Александра Ивановна (презрительно). А что же много справедливого утверждают Николай Иванович? Что ж, справедливо то, что, по нагорной проповеди, надо раздавать свое имение чужим, а семью пустить по-миру?
Священник. Церковь освящает, что ли, так сказать, семью, и отцы церковные благословляли, что ли, семью, но высшее совершенство требует, так сказать, отречения от земных благ.
Александра Ивановна. Да, подвижники так поступали, но простым смертным, я думаю, надо поступать просто, как подобает всякому доброму христианину.
Священник. Никто не может знать, к чему он призван.
Александра Ивановна. Ну, а вы, разумеется, женаты?
Священник. Как же.
Александра Ивановна. И дети есть?
Священник. Двое.
Александра Ивановна. Так отчего же вы не отказываетесь от земных благ, а вот папироски курите.
Священник. По слабости своей, можно сказать, недостоинству.
Александра Ивановна. Да, я вижу, что вместо того, чтобы образумить Николая Ивановича, поддерживаете его. Нехорошо это. Я вам прямо скажу.
