Марья Ивановна. Что?
Николай Иванович. Нет, говори ты.
Марья Ивановна. Да я хотела про Степу говорить. Ведь надо решить что-нибудь. Он, бедный, томится, не знает, что с ним будет. Он приходит ко мне, а не могу же я решить.
Николай Иванович. Да что же решить? Он сам может решать.
Марья Ивановна. Да ведь ты знаешь, что он хочет поступить вольноопределяющимся в гвардию, и для этого ему надо от тебя свидетельство, и нужно ему содержать себя, а ты не даешь ему. (Волнуется.)
Николай Иванович. Маша, ради бога, не волнуйся, а выслушай меня. Я ничего ни даю, ни не даю. Поступать в военную службу охотой я считаю или глупым, безумным поступком, свойственным дикому человеку, если он не понимает всей гнусности этого дела, или подлым, если это делается для расчета...
Марья Ивановна. Да ведь теперь для [тебя] — всё дикое и глупое. Ведь ему надо жить. Ты жил.
Николай Иванович (горячась). Я жил, когда не понимал, когда никто не сказал мне, но дело не во мне. А в нем.
Марья Ивановна. Как не в тебе, ты не даешь ему денег.
Николай Иванович. Я не могу дать то, что мне не принадлежит.
Марья Ивановна. Как не принадлежит?
Николай Иванович. Не принадлежат мне труды других людей. Деньги, которые я дам ему, я должен взять с других. Я не имею права, не могу. Пока я распорядитель именья, я не могу распоряжаться им иначе, как мне велит моя совесть. Не могу я дать труды из последних сил работающих крестьян на лейб-гусарские кутежи. Возьмите у меня именье, и тогда я не буду ответствен.
Марья Ивановна. Да ты знаешь, что я этого не хочу, да и не могу. Я должна и воспитывать, и кормить, и рожать. Это жестоко...
Николай Иванович. Маша, голубушка! Ведь всё дело не в том. Когда ты начала говорить, я тоже начал и хотел поговорить с тобой совсем по душе. Ведь нельзя же так. Мы живем вместе и не понимаем друг друга. Иногда как будто нарочно не понимаем друг друга.
Марья Ивановна. Я хочу понять, но не понимаю, не понимаю тебя. Не понимаю, что с тобой сделалось.
Николай Иванович. Ну вот и пойми. Хоть не время теперь. Да бог знает, когда будет время. Ты пойми не столько меня, но себя, свою жизнь пойми. Ведь нельзя жить так, не зная, зачем мы живем.
Марья Ивановна. Жили же мы так, и очень хорошо жили. (Замечает выражение досады.) Ну, хорошо, ну, я слушаю.
