гдѣ во все время свиданія его съ Масловой сидѣлъ и помощникъ смотрителя.[1]
Маслова была грустна, но Нехлюдовъ не могъ не замѣтить перемѣны къ лучшему. Она была проще и довѣрчивѣе; она разсказала, что ее перевели въ коридоръ политическихъ, но въ отдѣльную камеру. Днемъ она могла видѣться съ политическими, и Марья Павловна посѣщала ее; но вечеромъ и ночью она была одна, и ей было и скучно и страшно.
— Хоть бы со мной кого нибудь помѣстили; я просила, чтобы Федосью помѣстили, говорятъ — нельзя. Вы попросите, пожалуйста, для васъ сдѣлаютъ.
— Что же, это можно, — сказалъ помощникъ, слушавшій ихъ разговоръ. — Вы скажите начальнику, онъ сдѣлаетъ.
Какъ ни тяжело было Нехлюдову просить смотрителя, онъ обѣщалъ сдѣлать это.
На вопросъ о Меньшовыхъ Нехлюдовъ разсказалъ ей, что зa дѣло Меньшовыхъ взялся[2] тотъ же адвокатъ,[3] который ведетъ и ея дѣло, и это, видимо, обрадовало ее. Онъ спросилъ ее о томъ, понравились ли ей ея новые знакомые въ политическомъ отдѣленіи.
— Марья Павловна очень мнѣ нравятся, — сказала она въ множественномъ числѣ. — Хорошая барышня, простая, я и не видала такихъ. Хорошіе тоже мущины: Николай Павловичъ — вы знаете? Вильгельмсонъ. Онъ съ ней приходилъ разъ, — сказала она, и на лицѣ ея заиграла опять та непріятная въ ней женская улыбка кокетства. — Два раза приходилъ. — Они помолчали. — А я что обѣщала, то держу, — сказала она улыбаясь, — ни разу не пила, курить — курю.
Взятое съ самого начала рѣшеніе Нехлюдова служить ей и сдѣлать все возможное для облегченія ея участи и для возрожденія ее, даже до женитьбы на ней, не измѣнилось. Не измѣнилось и чувство любовной жалости, которую онъ испытывалъ къ ней. Напротивъ, чувство это все усиливалось, и ея мертвенность и лежавшая на ней печать нечистой жизни, которыя должны были бы отталкивать его, увеличивали въ немъ его чистую любовь къ ней, не ждущую ни отъ нея, ни отъ кого бы то ни было какой-нибудь за это награды. Сначала у него было чувство тщеславія, желаніе похвалиться передъ людьми своимъ
- ↑ Зачеркнуто: Свиданіе это было короткое и неинтересное. Она разсказала ему, что ихъ перевели въ маленькую камеру на половину политическихъ, что тамъ лучше, но запрещаютъ свиданія. Онъ спросилъ ее, не нужно ли ей чего,
- ↑ Зач.: знаменитый
- ↑ Зач.: и хотѣлъ спросить ее о томъ, исполнила ли она обѣщаніе не пить, читала ли евангеліе, но не могъ рѣшиться ничего сказать нестолько вслѣдствіи присутствія помощника, сколько потому, что ему было совѣстно выставлять себя передъ нею учителемъ, главное же потому, что она была проста и натуральна, пока не было рѣчи объ ея внутренней жизни. Какъ только рѣчь касалась этого, она тотчасъ же плакала.
